Основных источников для выяснения происхождения и реконструкции древнейших стадий развития мышления и речи несколько. Прежде всего, это сравнительная психология, сравнительная физиология и языкознание, а также этнография и археология. Но важные материалы для решения этих вопросов предоставляет и антропология, в распоряжении которой находятся данные о развитии в процессе антропогенеза материального аппарата речи и мышления — о развитии нижней челюсти, мозга и т. д. Только комплексное рассмотрение всех этих материалов под углом зрения трудовой теории антропогенеза Энгельса помогает наметить основные вехи в истории человеческого мышления и развития речевой функции.

Совершенно очевидно, что мышление и речь — две стороны одного и того же процесса в становлении человека, процесса происхождения и развития трудовой деятельности, процесса развития производства и овладения человеком силами природы. Поэтому неправильно было бы задаваться вопросом, что возникло раньше в истории древнейшего человечества — мысль или выражающее ее слово. Мышление и речь возникли одновременно. Возникновение простейших сознательно изготовленных орудий труда уже ознаменовало возникновение простейших представлений, а они в свою очередь либо должны были передаваться от одного члена коллектива другому, либо как сумма приобретенного опыта должны были переходить следующему поколению. Таким образом, наряду с возникновением простейших представлений возникла и простейшая форма передачи информации — звуковые символы.

Основой для возникновения таких звуковых сигналов послужили звуковые сигналы обезьян — непосредственных предков человека. У современных человекообразных обезьян запас таких сигналов довольно велик и равен, например, у шимпанзе более чем двадцати различным звукам, выражающим эмоции и состояния организма. Однако помимо таких аффективных сигналов обезьяны, в частности и высшие, очень часто издают звуки в эмоционально нейтральном, спокойном состоянии, звуки, которые получили наименование «жизненные шумы». Некоторые ученые, как, например, советский антрополог В.В. Бунак, считают, что именно жизненные шумы и явились той базой, на которой развилась звуковая речь. Но в целом пока еще трудно определенно сказать, аффективные ли сигналы или жизненные шумы послужили основой формирования речевой функции. Ясно только, что она, как и простейшие представления, возникла на заре развития праобщины вместе с началом трудовой деятельности.

Дальнейшее развитие мышления и речи шло по восходящей кривой вместе с развитием орудий труда. Как уже отмечалось выше, на слепках внутренней полости черепов синантропов обнаружены значительные вздутия в задней части височной доли и в височно-теменно-затылочной области. В этих местах в мозгу современного человека находятся центры, управляющие правильным течением речи. При поражении этих центров резко нарушается способность воспроизводить отдельные слова и фразы у самого говорящего, а также понимание чужой речи. Таким образом, развитие задней части височной доли и височно-теменно-затылочной области в мозгу синантропов свидетельствует об относительно высоком уровне развития у них членораздельной речи, а, следовательно, и мышления. Это предположение хорошо согласуется с результатами изучения остатков материальной культуры синантропов, овладением ими огнем, ролью коллективной загонной охоты в их жизни, одним словом, с относительно высоким уровнем развития их производственной жизни.

Есть, однако, веские основания полагать, что полное развитие членораздельной речи связано только с появлением человека современного вида. При описании древних гоминид отмечалось, что по величине мозга некоторые группы неандертальцев не уступали современному человеку, а превосходили его. Но структура мозга у них была гораздо более примитивной, в частности лобные доли отличались заметной уплощенностью. А именно в них расположены центры высших функций мышления — ассоциации, образования абстрактных понятий и т. д. Поэтому можно достаточно определенно утверждать, что мышление человека сделало существенный скачок при переходе от раннего палеолита к позднему, а вместе с ним прогрессивные преобразования претерпела и звуковая речь. Они, по-видимому, выражались в полном овладении человеком артикуляцией отдельных звуков и в значительной дифференцировке слов вслед за дифференциацией понятий. Именно с периода позднего палеолита можно говорить о системах языка, в эволюционном отношении не отличающихся от тех, которые мы знаем в современном обществе.

§ 4. Зачатки идеологических представлений

Не менее сложную проблему составляет реконструкция идеологических представлений людей праобщины. Большую роль в ее решении могут сыграть так называемые неандертальские погребения.

Костные остатки древнейших людей, известные современной науке, были обнаружены в переотложенном состоянии. Это связано с интенсивной тектонической деятельностью на протяжении ранних этапов четвертичного периода, которая приводила к нарушению и изменению взаиморасположения покровных слоев земной коры.

Первые костные остатки, дошедшие до нас в непотревоженном состоянии, датируются ашельским и мустьерским временем и принадлежат неандертальцам. Сейчас известно уже много таких находок, обстоятельства расположения которых, тщательно изученные археологами и антропологами, позволяют с уверенностью говорить о том, что это были преднамеренные захоронения. Почти все они обнаружены на периферии пещерных жилищ, в неглубоких ямах, вырытых в культурном слое или выдолбленных в каменном полу пещеры и засыпанных землей. Захороненные лежат на боку, в положении спящих.

Почему неандертальцы хоронили своих покойников? Этот вопрос привлек большое внимание исследователей и вызвал много споров. Некоторые советские ученые видят в неандертальских погребениях заботу об умерших, смерть которых, возможно, еще не осознавалась полностью и воспринималась как временное явление; косвенно об этом свидетельствует поза погребенных. Определенную роль могли играть также санитарные соображения и стремление предотвратить некрофагию[43] — поедание мертвецов. Поэтому в неандертальских погребениях видят одно из доказательств зарождения социальных связей. Другие ученые выводят неандертальские захоронения из инстинктивных побуждений, известных уже у некоторых видов животных: с одной стороны, из опрятности и, следовательно, желания избавиться от мертвого тела, с другой — из привязанности к особям той же группы и, следовательно, стремления удержать их тела при себе. Обе эти точки зрения не исключают друг друга: мы уже видели, что с развитием праобщины инстинктивные побуждения все больше уступали место общественно осознанным правилам поведения.

Погребение юноши-неандертальца в пещере Ле Мустье. Рисунок-реконструкция З. Буриана.

Возникновение социальных связей и норм — достаточное, но не единственно возможное объяснение мотивов неандертальских погребений. Уже давно обратил на себя внимание тот факт, что костяки захороненных, как правило, ориентированы по линии восток-запад, т. е. их положение как-то увязано с движением солнца. А.П. Окладников, раскопавший остатки мальчика-неандертальца в пещере Тешик-Таш в Узбекистане, обнаружил, что вокруг него были уложены в определенном порядке рога горного козла-киика, основного объекта охоты обитателей пещеры. Сопоставив это с солнечной ориентацией костяков, А.П. Окладников выдвинул предположение, что здесь мы уже имеем дело с зачатками солнечного культа. Многие другие советские ученые также считают возможным, что в поздних неандертальских погребениях отразилось зарождение примитивных религиозных представлений, в частности погребального культа.

Новейшие археологические данные, по-видимому, подтверждают гипотезу о зарождении в коллективах неандертальцев зачатков религии. В пещере