половой жизни и т. д. Этот процесс усиливался действием естественного отбора, который способствовал сохранению именно тех коллективов, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь и которые противостояли врагам и стихийным бедствиям как монолитное объединение.

Постепенный прогресс в изживании эгоистических форм поведения имел место на протяжении всего раннего палеолита. Уже отмеченное развитие загонной охоты, совместная защита от хищных животных, поддержание огня — все это способствовало консолидации праобщины, развитию сначала инстинктивных, а затем и осознанных форм взаимопомощи. В этом же направлении сплочения коллектива действовало и усовершенствование языка, речь о котором будет ниже. Но особенно большой прогресс в изживании животного эгоизма приходится на заключительный этап существования праобщины — мустьерское время. Именно к этому времени относятся первые яркие свидетельства заботы о членах коллектива — неандертальские погребения. К этому же времени восходят и другие выразительные археологические находки. В альпийских мустьерских гротах Петерсхеле и Драхенлох были найдены черепа и кости конечностей пещерного медведя. Одни ученые считают их следами больших коллективных запасов охотничьей добычи, другие, ссылаясь на то, что черепа и кости были уложены в определенном порядке, видят в этом признак возникновения религиозных представлений, культа животных.

Все же не следует переоценивать успехи праобщины в утверждении коллективистских форм поведения. На многих неандертальских черепах имеются прижизненные пробоины, в которых многие специалисты видят результат жестоких драк между членами одной праобщины. Последнее, правда, аргументируется лишь самым косвенным образом: тем, что частота нахождения таких черепов с прижизненными пробоинами по мере развития праобщины постепенно убывает. На стоянке Крапина в Югославии найдено множество костей древнего человека, обожженных и расколотых вдоль для извлечения костного мозга, что свидетельствует о существовании каннибализма, может быть, также в пределах одной праобщины.

Половые отношения в праобщине.

Одной из основных линий борьбы биологических и социальных начал в праобщине были отношения по детопроизводству, или половые отношения. Здесь животные инстинкты должны были сказываться с особенной силой, а, следовательно, и претерпеть сильнейшее давление со стороны развивавшегося общества.

Прежде всего, возникает вопрос: как были организованы половые отношения в предшествующем праобщине зоологическом объединении предков человека? Известную, хотя, конечно, далеко не полную аналогию им можно видеть во взаимоотношениях приматов, изучению которых в последние десятилетия было уделено значительное внимание. Одни виды современных обезьян, такие, как шимпанзе и горилла, живут парными семьями, другие — так называемыми гаремными семьями, состоящими из десятка-другого особей во главе с крупным сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входят молодые самцы, но обычно они не участвуют в размножении из-за невозможности выдержать соперничество с вожаком. Когда несколько семей объединяется в стадо, каждая из них сохраняет известную обособленность, не исключающую, однако, драк из-за самок.

Можно предполагать, что более или менее сходные порядки существовали и в стадах предков человека. Во всяком случае и здесь гаремная или любая другая зоологическая семья была антагонистична стадному сообществу. Поэтому часть советских ученых считает, что праобщина как начальная форма общественной организации могла возникнуть лишь в результате растворения в ней зоологических семей и взаимной терпимости взрослых самцов, т. е. установления нерегламентированных, неупорядоченных половых отношений, или промискуитета[42]. Сторонники этой гипотезы исходят не только из логических соображений, ко и из некоторых этнографических данных, а именно — из известных многим отсталым племенам промискуитетных оргиастических праздников, в которых видят пережиток первоначальной свободы общения полов. Однако существует и приобретает все больше сторонников и другая точка зрения, по которой праобщина унаследовала от предшествовавших ее животных объединений гаремную семью со свойственной ей регламентацией половой жизни. Если это так, то праобщина должна была состоять из нескольких гаремных объединений, время от времени перегруппировывавшихся вследствие смерти их глав, драк из-за женщин и т. п., и вообще менее устойчивых, чем сама праобщина.

Пока еще нет достаточных данных для того, чтобы с уверенностью судить о взаимоотношениях полов в праобщине, но так как последняя была все же биосоциальным объединением, то истина скорее всего лежит где-то посередине между первой, чисто социологической и второй, чисто биологической точками зрения. И уж во всяком случае несомненно, что и половой промискуитет, и тем более гаремная или подобная ей организация не могли не быть постоянным источником внутренних конфликтов, осложнявших производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. Потребности развития праобщины чем дальше, тем больше требовали обуздания животного эгоизма в половой сфере, однако вопрос о том, в каких формах протекал этот процесс, составляет еще одну из загадок древнейшей истории человечества.

Вопрос о кровнородственной семье.

Л.Г. Морган в своем «Древнем обществе» выдвинул предположение, что первой, древнейшей формой брачно-половых отношений была так называемая кровнородственная семья. Морган считал, что в кровнородственной семье брачная общность охватывала только лиц одного поколения — всех родных, двоюродных, троюродных и так далее братьев и сестер, все поколение их родителей, все поколение их дедов и бабок. Брачные отношения между лицами разных поколений не допускались. Выдвигая эту гипотезу, Морган исходил из анализа так называемой малайской, или гавайской, системы родства, обнаруженной этнографами у населения Гавайских островов в Полинезии. Из того факта, что при этой системе мать и отец называют своими детьми не только собственных детей, но и детей всех своих братьев и сестер, а дети, в свою очередь, называют родителями не только собственных родителей, но и всех их сестер и братьев, он сделал вывод, что древнейшей формой регулирования браков, в недалеком прошлом еще сохранявшейся у гавайцев, была кровнородственная семья.

Однако с накоплением в XX в. новых этнографических данных, прежде всего, о тех же гавайцах, выяснилось, что сведения Моргана были ошибочными. Собранные миссионерами материалы, на которых основывался Морган, рисовали гавайцев очень примитивным народом, между тем оказалось, что на самом деле гавайцы стояли на грани перехода к классовому обществу. Неверной оказалась и оценка гавайской системы родства: исследованиями ряда зарубежных и советских этнографов (У. Риверс, Л.Я. Штернберг, А.М. Золотарев, Д.А. Ольдерогге) было установлено, что эта система представляет собой очень позднюю историческую форму. Таким образом, гипотеза о существовании кровнородственной семьи лишилась всяких фактических оснований, и в настоящее время она оставлена почти всеми историками первобытного общества.

Все же несомненно, что родовой строй с присущими ему формами брачной организации не возник сразу, что ему предшествовал длительный период, на протяжении которого люди праобщины еще только подходили к выработке брачных институтов последующего времени.

§ 3. Возникновение мышления и речи

Происхождение мышления и речи — это сложная проблема истории первобытного общества, трудность решения которой усугубляется наличием в нашем распоряжении не прямых, а только косвенных данных, иллюстрирующих основные этапы этого