– Рад, что ты очнулся. У меня дело на сто тысяч с копейками. Нужна твоя помощь. Я – Алехин.

– Знаю, кто вы. Что хотите? – безвольно отвечала жертва интоксикации.

– Проблемку решаю, из прошлого. Есть вопросы по Адмиралу.

– Какие?

– Ты вчера упомянул, он тебе заказывал некие мешки. В 1991 году?

– Точно, весной велел изготовить такие, что «в огне не горят и в воде не промокают». Мы и сделали из ткани, что идет на скафандры для открытого космоса. Держат высокую и низкую температуру, очень прочные на разрыв.

– Для чего они?

– Адмирал не сказал, секретничал. Мол, для спецгруза упаковка.

– Дату помнишь? Количество? Размеры? Цвет?

– Их забрали в начале августа. Дюжину, каждый литров на 10. Еще один маленький на 5 литров. Оранжевые.

– А кто забрал?

– Кажется, пограничники приезжали.

– Еще что помнишь?

– Больше ничего, пожалуй. Заказ никак не оформляли, документов не составляли. Как с вашей фотокамерой-бомбой, – слабая улыбка тронула уста. – Вы же её тогда не вернули. Кого-то из моджахедов грохнули?

– Четверых. И мне отметина досталась, – разведчик расстегнул воротник, показывая шрам возле шеи. – Операция завершилась успешно.

– Подобные сволочи и в России орудуют. Дочь и жену моих убили, – слезы навернулись у Жданова.

– Слышал, сочувствую. Тебе надо думать, как отомстить.

– Смеетесь! КГБ развалили, меня уволили. Что делать? Руками душить?

– Зря лапки опускаешь. Знаешь, кому террористы из захваченной Дубровки звонили? Ахмеду Сакаеву в Лондон.

– И?

– Тут история затевается, данный бандит в неё вписывается. Хочешь мне помочь? Вдруг удастся нелюди на хвост наступить?

– Серьезно? Я… – у пациента перехватило дыханье.

– Одно условие: должен за неделю встать на ноги. Больной мне без надобности. Не курить и ни капли спиртного.

– Разве смогу?

– Не сможешь – сдохнешь. А эта вошь так и будет по Пикадилли ползать. Мне одному трудно с ним разобраться, нужны помощники. Ты же знаешь, нынешние оперативники нам, старикам, в подметки не годятся. Решайся.

– Постараюсь, обещать не могу.

– Честный ответ. Через неделю пришлю машину. За живым. За мертвым приедет труповозка. Поправляйся.

Заведующий отделением, недоумевая, взирал на посетителя: «За неделю привести в нормальное состояние? Невозможно!» Затем перевел взгляд на больного и, пораженный его оживленным видом, кивнул: «Попробуем».

– Проинформирую руководство Службы о результатах вашей деятельности, – обнадежил/пригрозил Матвей. – При любом исходе.

Данилин положил трубку телефона и вздохнул. Проклятый Алехин не появлялся, хотя начальник кадрового управления подтвердил, что составленная справка оценена Администратором положительно, а имярека ждет ответственное назначение. Между тем, Тамара – услада зрелых лет, через которую шла связь с Лондоном – передала, что «Сосна» торопит. Не успела рухнуть рядом с обессилевшим после соития любовником, как начала грузить. «Наверное, только симулировала оргазм, сучка. Но какая энергия и выдумка в постели, какое тело!» И кремлевскому мечтателю вновь захотелось любовных утех на стороне. Точнее «дома», ибо он съехал от жены и жил в квартире, купленной для любовницы в Хамовниках. Кстати, ездить в Кремль оттуда ближе. Данилин любил удобную жизнь в любом смысле слова, оппортунизм давно стал его кредо.

Звонила из Англии и дочка от законной жены, ныла по поводу «невозможности житья в хибаре», где канализационные и иные трубы змеятся по внешней стороне наружной стены и гудят по ночам. Требовались действия, но какие? Погрустив, принял традиционное для чиновников всех времен и краев решение: не знаешь, что делать – не делай ничего. Авось, ситуация как-то разрулится в ближайшее время. Иначе Сосновский может привести в действие угрозу насчет подключения кавказских террористов, связями среди которых, безусловно, обладал. Один Ахмед чего стоит – пообтерся на Западе, однако даже в обличье политического эмиссара и «беженца» остался зверем. Недаром у него дома висит ичкерийский флаг с волком.

Сакаев уже передал контактам в Москве рекомендацию заняться Матвеем Александровичем Алехиным. Пока только собирать сведения. Полевой командир, снявший со лба зеленую повязку джихада и надевший приталенное пальто с бархатным воротничком, нутром чуял, что Сосновский не зря неровно дышит по поводу чекиста. Не исключено, скоро последует заказ на более активные действия. В любом случае может возникнуть ситуация, чтобы сделать себе приятно, а Москве больно. Пусть и с помощью кафиров: еврея-олигарха и англичанина-шпиона. Надо улыбаться неверным, использовать их друг против друга. И при случае перерезать горло. Как говорят британцы: In due time («Время придет»).

Его московский связной столовался в «Мама Роза», используя ресторан как офис. Руководитель ОПГ проводил там большую часть дня, встречаясь с подчиненными бандитами, крышуемыми бизнесменами и «коллегами по цеху». Такого рода публика накатывала волнами, поэтому порученцу приходилось выполнять секретарские функции, фильтруя и разделяя посетителей. Место было спокойное, по крайней мере, днем. Из-за кавказской кухни и разумных цен поплавок на Фрунзенской набережной пользовался популярностью, в том числе среди военных из комплекса зданий министерства обороны напротив. Вход охранялся омоновцем (в свободное от службы время) и контролировался охранниками «Танка». Кличкой тот гордился, намекая в узком кругу, что получил её за лично подбитый на Кавказе российский танк. Живых свидетелей не осталось, а окружение делало вид, что верит, так как свою жестокость босс действительно не раз доказал на деле. Будучи педагогом по первой специальности, бандит воспитывал подручных в духе Макаренко: строго и публично.

Ближе к вечеру проводил «летучку». Затем следовали «индивидуальные собеседования» с бригадирами, отчитывавшимися за вверенные им участки. Сам «Танк» до наркоты не опускался, но его люди прикрывали/доили дилеров, обеспечивая физзащитой, связями с ментами и давлением на владельцев ночных клубов. В разделе «прочее» глава ОПГ обращал внимание клевретов на сбор данных о лицах, представляющих тот или иной интерес. Сегодня прозвучала фамилия Алехин. Преступный механизм запущен, о чем разыскиваемый, к сожалению, не подозревал.

Григу не импонировали шашлык и хачапури, больше нравилась итальянская еда. Капрезе и паста с морепродуктами дополнялись бутылкой недорого красного вина. За большим дубовым столом на кухне шел неспешный разговор ни о чем, в расслабленной атмосфере. В немалой степени этому способствовала раскованность Ксении, которая совсем не напоминала ту испуганную мышку, что пришлось доставать из темницы ОВД на Рублевке. Родители поняли, что влекло сына к обаятельной (по мнению отца) и обольстительной (матери виднее) девушке. Сегодня она одета просто, что лишь выгодно подчеркивало тонкий стан и высокую грудь. Копна вроде бы небрежно уложенных каштановых волос и аквамариновые, удлиненные очи производили разящее впечатление. Его смягчали слегка курносый носик и веснушки. Общую композицию Степан про себя окрестил Sexy Angel. Если бы поделился оценкой с отцом, тот добавил бы еще один американизм: awesome. Только разве сын в тридцать лет станет делиться интимными секретами?