— И то верно, — домовой вздохнул, — ночь — время опасное. И в доме-то не всегда убережешься!..

При последних словах шерсть у него поднялась дыбом. Видимо, от неприятных воспоминаний.

— А что случилось? — тут же спросила Александра.

— Так, ничего. Уж больно ты любопытная. Переночевали? Так и шли бы своей дорогой! — напрягся он.

— Не обижайся, дедушко. — Саша поняла, что нужно срочно исправляться, пока он совсем не замкнулся. — Мы же тебе зла не желаем, с добром пришли.

— С добром пришли, с добром и уйдете, — примирительно сказал домовой и вдруг добавил: — А я опять один останусь.

Он замолчал и тяжело вздохнул. Так и напрашивался новый вопрос из серии «что случилось», но Саша, будучи только недавно отчитанной за любопытство, промолчала. И домовой, соскучившийся по общению, продолжал сам:

— Люди-то какие пошли! Совсем испортились. Ни почтения, ни уважения. Уехали, понимаешь, а меня оставили. Раньше бы на веничек посадили, с почетом в новое жилище перенесли. А теперь… Эх, — он махнул тоненькой лапкой с явным отчаянием. — Никакого уважения. Сиди тут в пустом доме, день-деньской любуйся на разоренное хозяйство!.. Эх, да что тут говорить!..

Александре стало жаль домового. И вправду, кто теперь соблюдает старые, кажущиеся глупыми, традиции. Обычно люди домовых не видят, какой же смысл совершать странные манипуляции с веником. А без такого обряда переноса домовой не может покинуть жилище, вот и остается в рушащемся доме один-одинешенек. И нет для него беды горше смотреть, как день ото дня все сильнее кренится крыша, все больше пятна сырости на стенах… А как дом совсем разрушится — домовой погибнет. Жаль его, потому что он — существо незлобное. Иногда озорное. Вот и косички Саше, пока она спала, от скуки заплел… Помочь бы ему, но как — у нее и самой нет собственного дома. Некуда взять его, при всем желании…

— Люди сами теперь не знают, что теряют, — попыталась успокоить несчастного девушка. — Раньше домовых, наоборот, привлечь всякими способами пытались. Они ведь счастье приносят…

Тоненькая лапка осторожно потянулась к Саше и коснулась ее руки. Лапка была теплой и мягкой, ласковой.

— Ты, я вижу, девушка добрая, — тихо вздохнул домовой. — Будь осторожна. Он же к тебе приходил.

— Кто он? — спросила Александра, позабыв, что задавать вопросы не стоит.

— Так черный же этот, — домовой поежился. — Ой, какой от него лютый холод! Таким, как он, и стены благополучного дома не преграда, а уж тут… Заходи кто хочет, делай, что хочешь…

— Кто черный-то, дедушко? — спросила Саша. Ей и самой показалось, что при словах домового по избе пронесся ледяной порыв ветра.

— Будто он представился! Ни представленья, ни дозволенья, ни уваженья! Ничего от таких не дождешься! И вообще, много будешь знать — скоро состаришься! — домовой нахохлился.

Просыпаясь, она видела Яна. Не о нем ли?.. Нет, не может быть! Не может быть, потому что… просто не может — вот и всё!

— Просыпаются, — пробормотал тем временем домовой. — Переночевали — вот и идите себе. А я, что уж там, здесь на погибель останусь.

И тут Саша решилась:

— А хочешь, дедушко, я тебя с собой заберу? Правда, дома у меня нет, но, может, отыщем тебе по дороге какой дом. И тебе будет хорошо, и дому. Где сейчас хорошего домового найдешь?..

— Правда возьмешь? — домовой оживился.

— Да… только я не знаю, как скоро подходящее место отыщется… — Александре хотелось спасти несчастное существо. Пожалуй, с ними ему все же будет лучше, чем в пустом разрушающемся доме. Может, и вправду найдется какое-то место, где его можно поселить… Хорошо бы с понимающими хозяевами, но сейчас таких и не сыскать. Хоть как бы пристроить! Как же там домовых переносят? Чаще всего в старом ботинке, горшке или на венике… Да только разве найдешь их тут… Ничего подходящего нет.

— Вот, — домовой ткнул лапкой куда-то в угол.

Саша посмотрела. Там валялось несколько выдранных из веника ивовых прутиков. Даже такое маленькое существо, как сидящий перед ней домовой, на такой «веник» не поместится.

— А ты пригласи меня, — посоветовал домовой. — Помещусь, не бойся, я хоть на щепочке отсюда уеду.

Александра, еще сомневаясь, подняла прутики и, поклонившись в сторону печки, сказала:

— Будь любезен, пойдем со мной, дедушко!

Миг — и домовой пропал. Только дрогнули в руках девушки прутики и, кажется, чуть-чуть, едва ощутимо, потяжелели. Видно, согласился на переезд домовой.

Саша тщательно перевязала прутики ниткой, которую достала из рюкзака, и положила их так, чтобы не поломались.

— Ой! Что это у меня с волосами?! — вдруг послышался от спальников Динкин крик. — Кто это сделал?! Что за фигня?!

Домовой, конечно, и ей успел заплести косички.

* * *

Она едва-едва его не заметила.

Ну не смог он удержаться и не прийти к ней. Не мог — и всё. Уже скоро наступит развязка.

Сейчас Ян был силен как никогда. Стены перестали являться для него преградой, он прекрасно видел в темноте, а магия сама текла в его руки. Вот о чем говорил Учитель. Вот она — настоящая мощь, которая раньше и не снилась Яну.

Он уже получил огромные возможности, а Учитель предлагал еще большие.

Учитель звал его за собой — туда, где не существовало никаких границ. И время, когда еще можно сделать выбор, стремительно истекало. Бесконечная мощь, торжествующая магия… Когда-то он продал бы за нее душу. Смешно. Что же переменилось? Почему теперь он не хочет идти за Учителем, а хочет… даже страшно подумать… отказаться от всего, чем владеет сейчас. Жить без той магии, которая протекает через его тело, наполняя его целиком, будет тяжело — это так же, как внезапно ослепнуть. Знать, что существует цветной мир, но больше его не видеть. И все же… И все же Ян желает этого. Ради чего? Неужели ради обыкновенной девушки, симпатичной, но не более того, молчаливой, любящей книги и нашедшей в них свое убежище, похожей на маленького испуганного воробышка и все же невероятно сильной, когда кому-то действительно нужна ее помощь.

Ответ «да». Мир с ее появлением перевернулся. Ян одиночка, он, как кот, гулял сам по себе и не хотел связывать себя никакими обязательствами, но теперь готов быть рядом с ней и заботиться о ней, чтобы только слушать ее голос и чувствовать тепло ее прикосновений, ее поцелуи. Как и зачем ему существовать без этого тепла?!

Они пришли на место встречи пораньше, чтобы оглядеться.

Верить кому-то со стороны было нельзя, доверять можно только друзьям, тем, кто прошел рядом с тобой через многие испытания и не раз рисковал ради тебя своей жизнью. Красивые слова ничего не значат, люди познаются в поступках, и это правда.