Но сидящим за столом и на столе в башне Уробороса было не до погоды. Вечер откровений продолжался. – Я сидела на гнутой скамейке, покрытой облупившейся синей краской, во дворе Института Поленова и горько плакала. Знаете этот дворик-садик прямо напротив Снегиревского роддома на улице Маяковского? Дворик, где бездомные собаки, на которых в институте ставят жестокие опыты, лежат круглый год под деревьями, роя себе ямы-кровати в земле и снегу? На следующий день мне должно было исполниться шестнадцать – а зачем? Жизнь серой мышки потеряла смысл. И совсем не потому, что в школе все узнали о моей безответной, бессмысленной любви к Андрею и вскоре затравили бы меня своими насмешками. На это как раз мне было наплевать. Смысл уходил из моей жизни, потому что я ничем не могла помочь любимому человеку. Я хотела одного – чтобы он выздоровел. Я ревела все громче и громче, совершенно перестав себя контролировать. И тут на скамейку ко мне бесцеремонно подсел маленький человечек в медицинском халате. Круглое лицо в стариковских очках, неприятная потная лысина и наглые, безумные глаза. Я приготовилась к тому, что он будет меня сейчас утешать, и расплакалась еще сильнее.

«Ненавижу людей, – сказал маленький доктор, болтая в воздухе тяжелыми ортопедическими ботинками, не достающими до земли. – Они подлые, бесчестные твари. Смеются над слабыми особями, все время врут друг другу и себе, мучают животных. Знаешь, сколько крыс замучили в Институте Поленова? Одной недавно отрастили вторую голову на спине! Если бы я стал крысой, я бы отомстил людям за каждую крысиную слезинку. Крысы – прекрасные гармоничные создания. Они гораздо лучше людей. Они сильные и очень умные. Крыса может пережить ядерный апокалипсис. Я всегда хотел стать крысой. А у тебя, рева, есть мечта?»

Я даже перестала плакать от неожиданности. Дядька в голубом докторском халате показался мне опасным сумасшедшим. И я была недалека от истины.

«Ладно, можешь не говорить. Я и так все знаю, – продолжал удивлять меня лысый псих, – видел твоего парня. Хочешь, чтобы он выздоровел? Встал и пошел? Да? У крысы точно все зажило бы через пару дней. Хочешь, я его вылечу?»

«Хочу!» – слово непроизвольно вырвалось из моего пересохшего от волнения рта, хотя мозг уже командовал: «Беги, спасайся, посмотри, какие вихри крутятся в его расширенных зрачках!»

«Отлично, мне как раз нужно испробовать мою сыворотку. Я сделаю все, как обещал, исполню твою мечту. – Незнакомец придвинулся ко мне вплотную. – Но ты должна будешь исполнить два моих желания, иначе твой парень сразу умрет. Согласна?»

Изо рта у него так отвратительно воняло, что мне чуть не сделалось дурно. На секунду мне показалось, что это не моя жизнь, а какое-то дурацкое кино, которое я смотрю со стороны. Рядом, по улице Маяковского, шли люди по своим делам. Сентябрьское солнце смеялось в высоком сиреневом небе. А ко мне прицепился какой-то мерзкий лысый недоросток, мечтающий стать крысой. Два желания? Он что, пытается меня домогаться? Но вопреки всем доводам разума, мое несчастное сердце отчаянно цеплялось за любой шанс помочь любимому.

«Что еще за желания?» – спросила я, смело глядя маньяку в лицо.

«Я знаю про тебя кое-что такое, что ты сама еще не знаешь! Ты – кошачья королева, ну то есть королева кошек-ведьм, вернее, можешь стать ею после инициации. Крысы ненавидят кошек, но в данном конкретном случае ты можешь быть нам очень полезна.»

«Ну вот, типичный конченый псих», – расстроилась я. Надежды рухнули. Я резко встала со скамейки, чтобы уйти.

«Подожди. Не бойся. – Коротышка тоже вскочил и перегородил мне путь. Стало заметно, что он боится еще больше, чем я. Его всего трясло крупной нервной дрожью. – Мое первое желание: жизнь на жизнь! Твою – на Андрея. Согласна?»

Меня поразило, что этот тип как будто бы прочитал мои мысли. Ведь я уже неделю мысленно настойчиво предлагала неизвестно кому этот страшный вариант обмена. Хотела отдать свою жизнь Андрею. Я коротко кивнула.

«Отлично! Отлично, – обрадовался круглолицый и стал противно тереть друг о друга свои маленькие потные ладошки. – Тогда слушай второе желание. Ты в своей следующей жизни отдашь мне свою силу, о которой еще не знаешь, и выйдешь за меня замуж на три года! Согласна?»

Ну не бред ли? Мироздание тупо посмеялось надо мной. Я только что согласилась отдать жизнь за любимого человека, а этот лысый карлик издевается над моей бедой, неся откровенный бред. Все сразу стало понятно: это просто больной психопат, нацепивший халат врача, а я тут раскатала губу. Такая большая девочка, а поверила в сказку.

«В следующей жизни? Отлично. На три года? Всего-то. А чего так ненадолго?» – Я резко развернулась и пошла прочь.

Но псих не отставал. Он, нелепо подпрыгивая, шел за мной и продолжал верещать:

«Я понимаю, что звучит все дико. Но чем больше я тебе буду объяснять, тем более ненормальным буду казаться. Пойми, это просто деловое предложение. Ты ничего не теряешь. Просто скажи, что согласна! Я не могу сделать это без твоего согласия. Долбаные колдовские правила. Ты согласна?»

Я развернулась к нему и закричала:

«Согласна! Ради Андрея! Я на все согласна! Чертов придурок! Псих! Отвали от меня!»

Потом я побежала к метро, слезы душили меня, заливали глаза. К вселенскому горю прибавилась вселенская обида. Перебегая улицу Маяковского, я попала под черную «Хонду», резко свернувшую с Невского проспекта. Через три дня меня похоронили. Вернее, похоронили нас: меня, Андрея и лысого психа, доктора Максима Раца.

– Максим Рац, потомок могущественных лангобардских колдунов, генный инженер, доктор наук, посвятивший свою жизнь изучению мозга крыс и человека, крысолюб и человеконенавистник. – Филин воспользовался тем, что Матильда замолчала, грустно глядя на Вики единственным глазом. Вики даже увидела крупную слезу на кошачьем глазу. – Известен нам теперь как предводитель питерских крыс, провозгласивший себя их королем Максимаусом Первым Двухголовым. Король не по крови, а по браку. Унаследовал титул от жены Матильды, королевы африканских кошек.

– Все кошки изначально африканские, – вставил Ваня.

– Поправка принята, – милостиво согласился Фил. – Это мы виноваты. Орден Уробороса. Не уследили. Павел и Мария в Африке были на симпозиуме, а я проворонил Матильду. Леной ее тогда звали. Буквально на днях мы собирались ей раскрыть ее суть, королевское происхождение и возможность обращаться кошкой. В результате она потеряла человеческий облик, колдовскую силу и первую жизнь: у каждой королевы колдовского мира их две. А мир приобрел страшного, безумного врага. Это его предки когда-то использовали крыс, чтобы переносить блох, носителей чумы! Я помню эти страшные годы. Страшнее было только во Вторую мировую…

– Так я не поняла, Матильда, – бесцеремонно перебила Фила нетерпеливая Вики, – этот мерзавец обманул тебя, не спас Андрея, а ты все равно сдержала слово и вышла за него?