Барака я нашел на ступеньках особняка. Он задумчиво озирал двор, в котором уже вовсю кипела работа. Павильоны росли на глазах; сквозь распахнутые двери я видел, что внутренняя отделка близка к завершению. Поблизости устанавливались каркасы для трех огромных шатров, чуть в стороне стояли повозки, груженные рулонами парусины. Туман рассеялся, но день выдался пасмурным и серым.

— Лошадь уже убрали, — сообщил Барак и указал на работника, который, вооружившись щеткой и ведром с водой, смывал с булыжника кровь.

— Убивать несчастное животное не было никакой необходимости, — заметил я и передал Бараку разговор с Малеверером. — Мне остается лишь пожалеть, что я послушался вашего совета и не стал держать рот на замке, — завершил я свой рассказ. — Малеверер требует, чтобы мы отыскали свидетельства, подтверждающие, что смерть стекольщика была случайной. В противном случае нам не избежать гнева этого вельможи. А он, как вы, без сомнения, заметили, итак не питает к нам особого расположения.

— Ну и с чего мы начнем? — осведомился Барак.

— Полагаю, с визита в городскую ратушу. Поговорим с местным коронером. Если бедняга Олдройд являлся членом гильдии стекольщиков, нам будет полезно побеседовать с его собратьями по ремеслу. Кстати, они наверняка знают, где он жил.

Барак кивнул. Вид у него был угрюмый, и на память мне пришла внезапная вспышка досады, овладевшая им в церкви. Про себя я решил, что при случае непременно вызову своего помощника на откровенный разговор.

— Что ж, приступим, — изрек я с тяжелым вздохом.

— На десять часов у нас назначена встреча со стариной Ренном, — напомнил мой помощник.

— Сейчас нам не до него. Я отправлю ему записку, в которой сообщу, что мы запоздаем. Мне ведь необходимо еще побывать в тюрьме, посмотреть, привел ли Редвинтер лекаря к нашему узнику.

— Господин Шардлейк!

Я резко повернулся, услышав знакомый голос, и увидел, что со стороны церкви к нам торопливо приближается Тамазин Ридбурн. Рядом с ней шествовала та самая унылая дама, что вчера сопровождала леди Рочфорд. Я невольно заскрипел зубами, ибо очередная встреча с назойливой девицей вовсе не входила в мои планы. Тамазин подошла к нам, сияя улыбкой.

— У нас нет времени для разговоров, Тамазин, — неодобрительно проронила ее спутница.

— Но это те самые джентльмены, которые вчера спасли мою корзинку от здешних грабителей! — воскликнула Тамазин. — А сегодня утром, не окажись рядом господин Шардлейка, меня непременно растоптала бы взбесившаяся лошадь.

Унылая леди бросила на меня любопытный взгляд.

— Так это вы — тот стряпчий, что обнаружил труп работника?

— Да, сударыня, — с поклоном ответил я. — Мэтью Шардлейк к вашим услугам. Я ведь имею честь беседовать с мистрис Марлин?

Злобные огоньки, вспыхнувшие в карих глазах леди, немало удивили меня.

— Позвольте узнать, сэр, откуда вам известно мое имя? — процедила она.

— Его сообщил мне господин Крейк — вчера, после нашей встречи.

— Ах, вот как. — По губам леди скользнула невеселая улыбка. — Да, меня действительно зовут Дженнет Марлин. И, как вы сами видели вчера, я состою при леди Рочфорд.

Она метнула на меня изучающий взгляд.

— Говорят, кто-то запер вас в церковной ризнице, так что вам пришлось звать на помощь.

— Вы прекрасно осведомлены, — с непроницаемым лицом кивнул я.

— Но как такое могло произойти?

— Об этом я не имею права говорить, — холодно ответил я.

— О, я вижу, вы любите напускать на себя таинственность, — заявила мистрис Марлин и повернулась к своей спутнице: — Идемте, Тамазин. Нам необходимо проверить, все ли в порядке в кухне королевы.

Тамазин на прощание одарила нас улыбкой, задержавшись взглядом на Бараке.

— И у короля, и у королевы будут в аббатском доме свои собственные кухни, — с гордостью сообщила она. — Я уже говорила вам, мы помогаем их устроить.

— Идемте же, Тамазин! — скомандовала мистрис Марлин и удалилась, громко шурша юбками.

В ее осанке и походке чувствовалась странная напряженность, словно вместо спинного хребта у нее была негнущаяся палка.

«Если жених этой леди действительно в Тауэре, у нее есть веские основания для тревоги», — подумал я.

— Сегодня вечером вы будете обедать в трапезной? — осведомилась Тамазин, быстро повернувшись к Бараку.

— Насчет обеда мне ничего не известно, мистрис. Откровенно говоря, сегодня мы до сих пор не выбрали времени позавтракать.

— Но для того, чтобы обедать в трапезной, нужны особые значки. Вы уже получили их?

— Пока что нет, — ответил я.

— Я вам их принесу.

— Торопиться нет нужды, — заметил я. — Сегодня у нас много дел, так что обедать придется поздно.

— Но часов в шесть вы, я надеюсь, освободитесь?

— Несомненно, — поспешно заявил Барак. — Давайте встретимся ровно в шесть.

Тамазин сделала нам реверанс и поспешила за своей госпожой. Вскоре они скрылись в дверях дома.

— Скромность явно не относится к числу достоинств этой молодой особы, — изрек я, осуждающе покачав головой.

— А госпожа, как видно, не дает ей спуску. Сразу видно, страшная зануда.

— Похоже, так оно и есть. Поэтому юная Тамазин пользуется любой возможностью, чтобы урвать глоток свободы. И откровенно дает понять, что положила на вас глаз.

— Против этого я ничуть не возражаю, — с самодовольной улыбкой заявил Барак. — Да и никто не стал бы возражать, правда?

— Идемте, — распорядился я. — Попробуем найти в этом столпотворении человека, с которым можно отправить записку Ренну.

Мы обратились за помощью к караульному, и он указал нам на большую палатку, в которую постоянно вбегали и выбегали мальчики-посыльные. Чиновник, ответственный за рассылку писем и сообщений, не хотел отправлять записку Ренну, как видно, сочтя его слишком мелкой сошкой. Однако упоминание имени Малеверера оказало должное действие, и посыльный, схватив листок, на котором я нацарапал несколько строк, отправился к старому законнику.

Мы с Бараком надели плащи и направились к воротам. Люди по-прежнему сновали туда-сюда под навесной башней. Один из часовых преградил путь диковинного вида супружеской парочке, которая прибыла в аббатство на запыленной телеге, крытой мешковиной. На обоих супругах были широкие блузы весьма причудливого фасона, усеянные зелеными квадратами разной величины.

— Мы привезли овес! — заявил мужчина с сильным шотландским акцентом. — Мы сами слышали, здесь готовы скупить все съестные припасы!

— Во время королевского визита шотландцам запрещен въезд в город! — непререкаемым тоном заявил часовой. — Так что поворачивайте прочь, пентюхи деревенские!