Вихрастый вернулся через минуту.

– Присаживайтесь, присаживайтесь! – нетерпеливо сказал он, занимая свое место за столом. – Следователь Колядкин Павел Данилович. Вы, насколько я помню, участковый, так?.. А вы... – он вопросительно уставился на Гурова.

– А у нас с вами что такое будет? – спросил Гуров. – Официальный допрос с протоколом или просто общая беседа? Потому что...

– Пока я хочу просто с вами поговорить, – многозначительно сказал Колядкин. – Уточнить кое-что. Ну а дальше... В общем, считайте, что это допрос, но без протокола.

– Довольно неожиданная форма, – хмыкнул Гуров. – И что же вы хотели у меня узнать?

– Сначала назовитесь, – уже с раздражением сказал следователь.

Гуров помедлил секунду, а потом назвался, сообщив свою должность и звание. В кабинете повисла тяжелая пауза. Кружков посмотрел на Гурова не в силах скрыть изумления. Колядкин тоже был озадачен.

– М-да, странный какой-то поворот, – промямлил он некоторое время спустя. – Не ожидал. Вот уж совсем не ожидал!

Он подобрал со стола огрызок карандаша и принялся машинально выбивать им по столешнице марш.

– Ну, все равно! Собственно, так даже лучше. Масса вопросов снимается сама собой. Вопрос будет только один – вы знали вот этого человека?..

Он показал Гурову фотографию парня лет шестнадцати, тощего, со злыми глазами и ниспадающей на узкий лоб челкой. Фотография была неважная, но тип был узнаваемый – подросток из неблагополучной семьи, склонный к антисоциальным поступкам. Гуров догадывался, о ком идет речь, но торопиться с выводами не стал.

– Нет, этого человека я не знаю, – ответил он.

– Собственно, я так и думал, – удовлетворенно сказал следователь. – Действительно, откуда вам его знать? Ведь вы первый раз в Глинске, не так ли?

– Да, я здесь впервые, – подтвердил Гуров. – Еще даже и осмотреться толком не успел.

– Ну вот, а этот бездельник за свою короткую жизнь ни разу не выезжал за пределы Глинска. И теперь, гм... Теперь уже никогда не выедет. Такие вот дела. Ну, что же... В таком случае, спасибо за то, что пришли, товарищ полковник! Рад был, как говорится, познакомиться...

– Можно теперь я задам вопрос, Павел Данилович? – спросил Гуров.

– Ну, разумеется, – кивнул следователь. – Вы, наверное, хотите знать, почему мы вас побеспокоили... Да дело в том, что вроде бы получается, что вы именно этого парня ночью на кладбище ловили. Вот старший лейтенант утверждает, что вы с него кроссовку содрали, с ноги... Ну, кроссовка кроссовкой, а в темноте вы, естественно, рассмотреть его не могли. Так что и говорить не о чем!..

– Нет, мне хотелось бы знать, что, собственно, произошло, – завил Гуров. – Если участковый прав и кроссовка принадлежит этому парню, то возникает довольно странная цепочка – ночью этот, как вы выражаетесь, бездельник швыряет бутылки с бензином во двор известного художника, бегает по кладбищу, а уже на следующий день отправляется к праотцам. Поскольку мне пришлось быть непосредственным участником ночных событий, а утром общаться с участковым, мне хотелось бы знать, что произошло днем.

Колядкин помолчал, ожесточенно вертя в руках огрызок карандаша, а потом не слишком охотно объяснил:

– Они собрались компанией на другом конце города, в квартире, которая принадлежит родителям одного из подростков. Этот Константин тоже был там. Принимали наркотики. В квартире обнаружены шприцы и героин. Видимо, увлеклись. У всех четверых – их там четверо было – передозировка. Соседи увидели, что дверь в квартиру открыта. Есть у них там одна любопытная соседка, она с хозяйкой квартиры в дружбе – вот она заглянула в квартиру, увидела тела и поняла, что что-то неладно. Позвонила в милицию, в «Скорую». Ну, когда приехали, там уже четыре трупа. Вот, собственно, и все. Факт смерти мы обязаны расследовать, но, по сути, расследовать нечего. Передоз есть передоз. А что касается, как вы говорите, бутылок с бензином... М-да... Это, конечно, неприятно, но пока не поступило заявления от потерпевшего... Ну, вы сами понимаете... Мы и так задыхаемся от обилия уголовных дел. С преступностью у нас здесь далеко не благополучно.

– Я это заметил, – сказал Гуров, оборачиваясь к участковому. – А вот насчет героина, старлей... Вы вроде мне говорили, что компания этого Костика тяжелыми наркотиками не баловалась. Вроде бы они на травку подсели?..

– Рано или поздно они все переходят с легких наркотиков на тяжелые, – ответил за Кружкова следователь. – Видно, по неопытности не рассчитали дозу...

– Как-то на редкость вовремя они ее не рассчитали, – нахмурился Гуров. – Как раз в тот день, когда я собирался задать этим парням вопросы про их ночные прогулки...

– Вы собирались задать им вопросы?! – изумился Колядкин. – Не совсем понимаю... Вы ведете здесь какое-то расследование? – тон его сделался беспокойным.

– А вы полагаете, создавшаяся ситуация не требует расследования? – уклонился от прямого ответа Гуров.

– Ну, разумеется, мы расследуем этот трагический случай самым тщательным образом! – истово заверил Колядкин. – Вам тут совершенно не о чем беспокоиться.

– Вообще-то я имел в виду нападение на дом Булавина.

– А, вы снова об этом, – скучным голосом произнес следователь. – Значит, хозяин дома все-таки подал заявление?

– Не думаю, – ответил Гуров. – К сожалению, он испытывает некоторую антипатию к правоохранительным органам. С одной стороны, это, конечно, бравада, а с другой – основания для этого у него имеются. Поэтому велика вероятность, что никакого заявления от него не поступит.

– В таком случае извините, – развел руками Колядкин. – Нет заявления – нет дела. Вы это лучше меня понимаете.

– Не понимаю, – сказал Гуров. – Жилище художника забрасывают бутылками с горючей смесью, ночью какие-то люди бродят по его саду, строительная фирма ведет с ним скрытую войну, а вы умываете руки. Боюсь, если дело закончится плохо, у многих тут полетят головы...

– Вы зря меня запугиваете, – горько усмехнулся Колядкин. – Мне, знаете, терять-то особенно нечего. Кроме язвы, я ничего на этой проклятой работе не приобрел. Может быть, я вам спасибо скажу, если меня отсюда вышибут. Я вообще-то здесь недавно, еще и привыкнуть не успел.

– Ну, если так вопрос ставить, то конечно! – громко сказал Гуров и поднялся. – Тогда, конечно, линию поведения вы выбрали правильную. А все-таки не мешало бы разобраться, что же такое происходит у вас тут вокруг земель, отведенных под кладбище. Пока число покойников не увеличилось. Кстати, если вас не затруднит, объясните, как мне найти главу этой строительной фирмы. Попробую сам с ним поговорить.

Колядкин отвел глаза и сказал нарочито равнодушным тоном:

– Простите, товарищ полковник, но тут я вам ничем помочь не могу. Строительными фирмами не занимаюсь. Обратитесь, я не знаю, в администрацию, что ли...

– Обращусь обязательно, – сказал Гуров, который был совершенно уверен, что Колядкин темнит. – Но вы все-таки подумайте над моим советом. Всего хорошего!