Дориф бросился к нему, пытаясь его убить. Но Александр, выхватив свой меч, сказал Дорифу: «Вижу, Дориф, что хочешь меня убить, так знай, что моя смерть и тебя погубит, ты меня умертвить хочешь, а сам раньше меня погибнешь. Не настолько уж боятся македоняне смерти, как ты полагаешь: и раз меня, посла Александрова, убьешь, то господин мой Александр сам придет отомстить за меня, а ты где скроешься от него? Поверь мне, что если и в чрево матери своей спрячешься, откуда вышел, то и там не сможешь спастись. Если бы знал господин мой Александр, что царица Кандакия послов убивает, то не послал бы меня сюда, а сам бы сюда пришел со всем своим войском». Тогда Кандакия обратилась к Александру: «Мудрый и премудрый! Всякий безрассудный страх одолевается мудростью умного!». Услышал это Дориф и смутился. А царица Кандакия и сын ее, Кандавкус, обняли Александра и примирили его с Дорифом.

И после того радушно его угощали и богато одарили. Подарила ему царица Кандакия перстень свой с крупными драгоценными камнями и с жемчугом бесценным, говоря: «Возьми это, царь Александр, и отнеси дочери моей, а своей жене — Роксане». И подарила ему перстень из четырех камней, обладавший магическими свойствами, и доспехи на змеиной коже, и привела к нему белоснежного арабского коня под седлом, вышитым бисером, подарила ему и шлем анавенский,[176] а на нем начертаны слова: «Александр, царь великий, всего света господин», и дань ему собрала за десять лет вперед. Щедро его одарили и отпустили с пышными почестями, и, обнимая его, говорила Кандакия со слезами: «Рада была бы, Александр, иметь тебя сыном, но не бывать тому».

И проводили его оба сына ее, Кандавкус и Дориф, до стана его. Когда стражи увидели Александра, то вышли ему навстречу и отдали почести. Тогда сказал Александр Дорифу и Кандавкусу: «Знайте же, что я и есть царь Александр». Они, услышав об этом, соскочили с коней и, поклонившись ему, воскликнули: «Если ты царь Александр, то теперь мы погибли». Но Александр, обняв их, успокоил: «Не умрете вы здесь от руки моей, я защищу вас, ибо удерживает меня любовь матери вашей, а к вам я питаю братскую любовь». И одарил их, и отпустил с почестями. Тут встретили Александра Птоломей и Антиох и другие военачальники, целуя его и со слезами говоря: «Зачем, Александр, смертью своей всю вселенную потрясти хочешь? Зачем голову свою сам под ноги швыряешь — сам послом ходишь? Или нас хочешь погубить в чужих землях? Если же нет, то не ходи больше послом, мы уже весь мир завоевали, так пойдем в Персиду и земные царства разделим по заслугам каждого и по чину». И Александр, вернувшись из посольства, щедро одарил воевод и воинов.

Сказание о возвращении Александра в Персиду к Роксане и о разделении земли между его воеводами, и о пророке Иеремии, который предсказал Александру смерть

Александр, собрав свои войска, пошел в Персиду. Пришел к царице своей, Роксане, и устроил много празднеств и пиров, и разделил царства земные. Антиоху дал Индийское царство и всю Марсидонскую и Северскую землю, а Филону — Персидское царство и всю Азию и Киликию, а Птоломею отдал Египет и Иерусалим, и Палестину всю, и Междуречье, и Сирию, Селевку же отдал Римское царство, а Ламедаушу — Немецкую землю и Парижское царство.[177] Все это разделил по достоинству каждого, и с Роксаной, царицей своей, пробыл в Персиде год, а затем с великой пышностью двинулся Александр со всем двором своим в Вавилон.

В ту же ночь явился ему пророк Иеремия и возвестил: «Иди, чадо, на место, тебе предназначенное, ибо настал год сороковой, и тело твое, состоящее из четырех стихий, должно возвратиться в землю, откуда ты и появился.[178] Да будет ведомо тебе, что, всю землю обойдя, родины своей не увидишь и вкусишь смертельный яд из рук подданного своего, из чьих рук ты добрые яства вкушаешь. Иди же в Вавилон, распорядись своим войском и царства земные раздели и укрепи. Из земли ты и снова в землю вернешься, а душа нетленная взята будет по божьей воле в места неведомые, а тело тленное в земле останется и тут, рассыпавшись, в ничто превратится и снова после конца света из земли встанет, тленное в нетленное превратится, и тогда, словно любимые друзья, которые не виделись много времени, узнают друг друга душа и тело. И верь мне, Александр, встанут мертвые, встанут же они на страшный суд, когда престолы воздвигнут и Ветхий деньми[179] судьей сядет, страшным и нелицемерным, и тысяча тысяч ангелов и архангелов станут вокруг него, и тьма тьмущая шестикрылых серафимов и херувимов со страхом предстанут перед богом. Тогда всякая душа, войдя в свое тело, получит возмездие по делам своим: те, кто совершали добро, — жизнь вечную примут, а творившие зло — бесконечную муку. Тогда не будет ни нужды, ни лени, ни грубости, не будет ни женщин, ни мужчин, ни старцев, ни младенцев, ни различия лиц: ни темноволосых, ни белокурых, ни русых, ни смуглых, и все тела будут одинаковы, состоя из трех частей; тело будет ничтожным, душа же станет бесстрастной.[180] И тогда, Александр, всякий человек сможет узнать своего любимого, не только тех, кого видел, но и тех, о которых слышал, и всех тех узнает на том страшном суде. И ты узнаешь тех, которых обидел на земле, и они тебя там узнают, на страшном суде бога Саваофа». Сказал это пророк Еремия и исчез.

Александр, проснувшись, пришел в ужас и недоумение, на постели своей сел, заплакал горько, размышляя об ужасном видении. И сердце его захлестнула тревога, как корабль в пучине морской терзают ветры и волны. Когда же Филон и Птоломей, и Антиох, и Селевк[181] пришли к нему утром, то застали его сидящим в слезах на постели. Они сорвали с голов своих золотые царские диадемы и, посыпав пеплом свои головы, подошли к Александру, со слезами говоря ему: «Почему, Александр, наша жизнь смертью сменяется, почему в такой скорби пребываешь?». Тогда Александр, сидя на постели, рассказал им о видении. Они же, слыша удивительный этот рассказ, ужаснулись и начали утешать его ласковыми речами, говоря: «Не надо, Александр, ночным видением терзать свое сердце и мучать свою душу. То, что видится во сне, Александр, — это очи души нашей:[182] тело тленное наяву видит тленное и видимое, душа же, нетленная