Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В словарях не отыскал барона Петра Врангеля. Врангелей — его родственников оказалось много — несколько мореплавателей, ученые, архитекторы. А вот последнего командующего Белой армией нет. Значит, здесь барон Петр Иванович себя ничем не проявил. Скорее всего, по окончанию Горного института, он так и остался трудиться инженером, а не отправился получать военное образование, не прославился и не умер в эмиграции от многочисленных ран и болезней.
Просмотрел ещё десяток интересовавших меня фамилий, и читал пока глаза не начали слезиться.
Нет, на сегодня справочников хватит. Пойти с Ивановым теперь это всё обсудить?
Однако разговор с моим консультантом сразу не заладился.
Он хоть и выказывал раболепие со смирением, однако своё мнение имел, и это мнение явно отличалось от моего. По каждой фамилии, я получал ответ, и внутреннее чувство показывало, что Иванов не врёт. Однако у него на лице всё было написано.
— Вам эти люди кажутся неподходящими, — напрямик спросил я, когда он в очередной раз сморщился при упоминании звучной фамилии.
Иванов тут же замялся. Едва губу не закусил.
— Не переживайте Иван Иванович. Думаю вам нечего бояться, вы ведь уже мертвы, чего вам ещё бояться? — подбодрил его я, и видя что тот сейчас снова закроется, — Давайте представим что вы книга. Ведь глупо злиться на книгу, чьё содержание не нравится, не правда ли?
— Все эти люди, лишь укрепляют Россию в ложном пути, — опустив голову пробормотал он.
— В ложном пути? — уточнил я.
Иванов только вздохнул и отвернулся.
— Пожалуйста, объясните, — тут же потребовал я.
— Вы ведь и сами знаете, неужто не читали моё личное дело? — пробормотал он.
Я его и правда не читал, не было времени, но не признаваться ведь в этом.
— Впервые вижу книгу, которая утаивает информацию и оценивает осведомленность читателя, — хмыкнул я. — Я всего лишь хочу узнать ваше мнение.
— Знаю я вас, а потом распорядитесь казнить или в тюрьму бросить.
Я потёр лоб. По идее уже и так можно.
— Даю вам слово, Иван, я лишь прочту книгу, приму к сведению, а потом продолжу её читать, даже на полку не поставлю.
Иван Иванович искоса посмотрел на меня. Лицо выражало смесь испуга и растерянности, а кончики ушей покраснели.
Я ждал, спокойно глядя на него.
— Я ничего не имею против вас и короны… Но не должен один человек решать судьбу целого народа. Человек у которого даже не спросили, хочет ли он быть императором. Есть сотни и тысячи прекрасных управленцев, которые смогут сделать больше чем один царь. Более того, если он соберёт под своим крылом единомышленников, Россия станет примером для Европы, а не наоборот. Я люблю свою страну и считаю что она не заслуживает такой судьбы.
— А что же вам не нравится? В Империи четыреста миллионов человек, а не сто пятьдесят, например. Промышленность на пике эффективности, и продолжает расти, Польша и Финляндия в составе. У нас нет серьёзных войн, на улицах чистота и порядок. Нет гнетущего внешнего долга.
Иванов покраснел.
— И что? А решать то я ничего не могу. Всё за меня царь думает, будто у меня своей головы нет. Мне не нравится, что за меня решают другие. И причем здесь чистота и порядок? Это ведь от людей зависит. Люди в России хорошие, вот и чистота у нас. Да даже пусть и чистота, а свободы-то нет. Вот и сидим мы в тщательно выметенной клетке.
В моей голове пронеслись образы заброшенных пустырей, заваленных мусором, сосед алкоголик, уволенный с разваленного завода, что умер от отравления палёной водкой, когда мне было ещё пятнадцать. И другой сосед, что вернулся безногим с войны, которую впоследствии часто называли бессмысленной.
Я лишь покачал головой, ломая голову с чего бы начать доказывать его неправоту.
— Я хочу подчиняться такому человеку, которому я верю, а не тому, кого мне навязывают. Откуда я знаю что там в головке у царя и каким курсом он нас ведёт. У него ведь какая забота, остаться на вершине и никуда не сходить, как собака на сене.
Иванов вдруг осёкся, вспомнив с кем говорит и сообразив, что его явно занесло куда-то не туда.
Почесав лоб, я решил таки ответить, тщательно подбирая слова.
— Даже если, как вы выразились, царь и сидит на сене, он очень заботится, чтобы это сено было мягким и без паразитов. А ещё он не ищет другие стога, помягче, те давно заняты. Он свой стог улучшает. И будет продолжать делать, потому что не забывает. Он русский царь, а не европейский, например. У него просто выбора нет. Не нужен он в другой стране, разве что, как инструмент. Да и с чего вы взяли, что выборный человек будет искренен? Или вы в совершенстве разбираетесь в людях или умеете читать мысли? Вдруг во главе страны встанет харизматичный посланник Франции, который хорошо умеет располагать к себе народ, а в его интересах на деле развал и разграбление нашей державы.
— От этого никто не застрахован, но умные люди этого не допустят!
— А что если умные люди тоже подосланы, а те кто не подослан убит, подкуплен или запуган?
— А что если царь подослан, подкуплен, или запуган? — возразил он.
Я с иронией посмотрел на него.
— Вот именно из-за такой недальновидности и поверхностности, простых людей, наверное, и нельзя допускать до власти.
Похоже, Иванов после моей ремарки обиделся. Ну а я получил поистине царский урок. Даже человек с обширным багажом знаний, может быть по сути недальновидным глупцом.
— Но неужто вы не допускаете возможности ошибки царя. Такой ошибки, что приведёт страну к гибели?
В моей памяти всплыло