— Мы на обед будем пиццу заказывать, — тем временем сообщает ей Тед. — Ты не хочешь присоединиться?

— Хочу, конечно, — отвечает Анна. — Сколько с меня?

Тед заходит в кабинку, чтобы взять деньги, и Анна инстинктивно переворачивает лист со списком вещей, которые нужно сделать, хотя, судя по всему, Тед и сам сегодня далеко не в рабочем настроении.

— Любовные письма сочиняешь? — спрашивает он, когда Анна наклоняется за сумочкой, которая лежит на полу под рабочим столом.

— Да, и все они тебе, — улыбается Анна.

— Что?

Сообразив, что он не расслышал ее последних слов, Анна решает, что лучше не повторять эту шутку, но потом думает: «Да кому какая разница?» — и говорит уже немного громче:

— Я писала любовные письма тебе.

Он улыбается.

— Все девушки пишут мне любовные письма.

— Конкуренция. — Анна машет рукой. — Не обращай на них внимания.

— Правда? — Тед продолжает улыбаться, но теперь на его лице смешанное выражение любопытства и удивления. Наверняка он сейчас оценивает ее, догадывается Анна, и от этого смущается, не зная, что сказать.

Она опускает глаза, потом снова смотрит на него.

— Ну, в общем, десяти долларов хватит?

— Да, если ты собираешься накормить половину офиса.

Анна всегда предлагает больше денег, чем надо, и знает об этом. Она делает это в первую очередь из-за того, что боится прослыть прижимистой. Правда, почти никто никогда не возражает.

— Хватит и пяти баксов, — говорит Тед. — Ты сколько будешь, два куска? — И добавляет: — Пока не принесут пиццу, продолжай писать стихи для меня.

Анна понимает, что после едва заметной искры, которая только что пролетела между ними, неловкость начала ощущать только она, но не он.

Когда привозят пиццу, в кухне собираются человек девять-десять. Оказывается, сегодня на работу вышли только молодые сотрудники. Кто-то заказал пиво, и одну из бутылок вручили Анне.

— Я за это не платила, — пытается возразить она, но ее никто не слушает. Потом Лоис (она на пятом месяце беременности) передает ей открывалку.

— Мне нельзя, — говорит Лоис, поглаживая свой живот. Она держит в руках кусок пиццы с грибами.

— Ну что, какие у тебя планы на четвертое число? — спрашивает Анна.

Лоис только что откусила и машет рукой перед ртом.

— Ой, извини, — говорит Анна.

Лоис проглатывает.

— Ничего особенного, мы с Джимом обедаем с несколькими другими парами.

— Все приносят свою еду? — как будто беззаботно спрашивает Анна, но на самом деле ей говорить на эту тему неловко, потому что сама она обычно обедает одна. Анна ходит в столовую в Пруденшел-билдинг[10], где заказывает салат «Кобб» в прозрачном пластиковом судке и спрайт в бумажном стакане.

— Да, приносят, — говорит Лоис. — А мне поручили десерт.

— Правда? И что же ты собираешься приготовить?

— Я уже приготовила вчера вечером. Это шоколадный торт, рецепт которого мне дала мать Джима.

— Звучит аппетитно, — хвалит Анна. Она уже справилась с первым куском пиццы. Проходит секунд тридцать, в течение которых ни она, ни Лоис ничего не говорят, и Анна открывает свою бутылку пива. Оно кажется темным и густым, как наваристый суп.

— Привет, девочки, — говорит Сари, подходя к ним. — Сколько сегодня народу убежало из офиса?

— Тебе лучше знать, — отвечает Лоис.

— Эн, не хочешь завтра по дороге зайти ко мне переодеться?

— Хорошо, — соглашается Анна. — Но я не буду сильно наряжаться.

— Вы вдвоем собираетесь куда-то идти четвертого? — спрашивает Лоис.

— Собираемся, — в голосе Сари звучит легкая ирония. — У моего зятя дома можно выйти на крышу, а оттуда отлично видно салют.

Анна с трудом удерживается, чтобы не начать поддакивать. Она ненавидит себя за то, что вечно поддакивает (какая, в конце концов, разница, что думает Лоис?), и ей захотелось сейчас же уйти куда-нибудь подальше от этих двух женщин.

— Я на минутку, — говорит она и протискивается между стоящими рядом людьми к выходу.

В коридоре стоит небольшая компания едва знакомых Анне мужчин: Тед, парень из телерадиоотдела по имени Рик, Стефан, копирайтер и еще один молодой человек, имени которого она не помнит. Заметив Анну, Тед забирает у нее из рук бутылку и, определив на глаз, сколько пива осталось, говорит:

— Похоже, пора обновить.

— Мне кажется, что для разгара рабочего дня одной бутылки вполне достаточно, — пытается воспротивиться Анна, но Тед не слушает ее и отправляется в кухню.

— Когда Нейланда нет на месте, никто особенно не горит желанием работать, — замечает Стефан.

— Я слышал, что Нейланд приезжал на работу, даже когда его жена рожала, — с насмешкой произносит Рик, и все смеются.

— Но это невозможно, потому что Нейланды усыновили своего ребенка, — замечает Анна.

Как раз в этот момент из кухни возвращается Тед. Он подходит к ней, приобнимает ее за талию и подносит свой рот близко к ее уху, как будто собираясь что-то прошептать.

— Выпей пивка, — произносит он обычным голосом, и все опять начинают хохотать.

Анне не остается ничего другого, кроме как опять взяться за пиво. Молодые люди начинают обсуждать свои планы на выходные, кто куда едет.

— Я, слава богу, отговорил свою девушку ехать в Нантакет, — сообщает Рик. — Я терпеть не могу этот клоповник.

Рик, пожалуй, самый близкий друг Теда, к тому же (и для Анны он представляет интерес именно поэтому) он — тот, с кем закрутила роман Сари, сразу же, как только поступила на стажировку в агентство (естественно, его девушка, которая так рвется в Нантакет, об этом ничего не знает).

— Ну ладно. Так кто это такую ужасную музыку врубил сегодня на всю громкость? — спрашивает Стефан.

— Но-но! — восклицает Тед.

— Значит, это был ты?

— Вообще-то нет, — отзывается Тед. — Но я не стыжусь признать, что в семидесятые года была классная музыка. Покажите мне человека, которому бы не нравилась «I Will Survive».

— Ты это серьезно? — удивляется Анна. — А ты знаешь, что эта песня, можно сказать, гимн феминисток?

Ее слова вызывают у молодых людей новый приступ безудержного смеха, хотя она сейчас вовсе и не думала шутить.

Тед ставит свое пиво на пол, отходит на несколько шагов, разворачивается и начинает петь:

«First I was afraid, I was petrified