Когда инспектор Лестрейд вошёл в дом Кейворов, друзья уже мало что могли предпринять. Сотрудник Скотленд-Ярда и профессор Кейвор тут же удалились в мастерскую отца Харольда под крышей и заперли дверь – им предстоял серьёзный разговор, и присутствие остальных было нежелательно. Вскоре мама Харольда тоже скрылась в мансарде, потому что она, как только что узнал Люциус, наравне с мужем занималась изготовлением автоматов Кейворов. Профессор отвечал в основном за технику, а его жена – за элегантную внешность. Люциус впервые увидел миссис Кейвор. Она показалась ему женщиной довольно смышлёной, но лишённой чувства юмора.

Ближе к обеду друзья расстались. Харольд хотел непременно остаться с родителями, пока в доме полиция. Тео тянуло обратно в «Вороново гнездо» к мисс Софи, а Себастиан договорился пообедать с отцом. Люциус поехал на Бейкер-стрит, где его встретила обрадованная миссис Хадсон. Холмсу и Ватсону пришлось срочно отлучиться по делам, и теперь миссис Хадсон не знала, что делать с большой кастрюлей чечевичной похлёбки с картошкой и мясом, которая предназначалась мужчинам.

– Ну, теперь мы наедимся до отвала, – заговорщически подмигнула она мальчику, – а господам вечером придётся довольствоваться остатками.

Так они и сделали, и Люциус в очередной раз убедился, что заботливая хозяйка – лучшая кухарка из всех, кого он знал, включая великую Ирэн Адлер.

Наевшийся и готовый к новым свершениям, Люциус около двух часов вернулся в «Вороново гнездо». Харольд, Себастиан и Тео уже были там. Они как раз склонились над вечерним выпуском «Таймс», который держала на коленях сидящая в кресле Тео. Джеймс возвышался у них за спиной, а на диване напротив из-под подушек виднелся кончик хвоста мисс Софи.

Когда Люциус вошёл, то по лицам друзей сразу понял: что-то неладно. Харольд был бледен как полотно, Тео явно сердилась, а Себастиан выглядел так, будто замышлял убийство.

– Что случилось? – спросил Люциус.

– Это всё Макки, – прорычал Себастиан. – Очевидно, решил отомстить нам за то, что мы от него улизнули, и высосал статью из пальца. Но этого мало – он ещё раздул из мухи слона. Послушать мистера Макки – так в Лондоне назревает самое настоящее восстание автоматов. Поверить не могу, что такой вздор печатают в газете!

– Дайте-ка почитать! – Люциус обошёл кресло и сам взглянул на статью.

Её содержание предвосхищал жирный заголовок «Механические люди – угроза Лондону?». Под ним Люциуса ожидало ещё одно потрясение: слегка смазанная, видимо, сделанная в спешке фотография Джеймса в доспехах, который махал с балкона «Воронова гнезда». Только на фотографии этот жест казался вовсе не дружелюбным. Создавалось впечатление, будто бронированный автомат грозит кому-то кулаком. Подпись под фотографией предостерегала от опасностей, исходящих от агрессивных автоматов. А ведь на самом деле Джеймс был самым мирным существом, какое знал Люциус. Он и мухи не обидит.

– Вот свинство! – воскликнул Люциус, указывая на фото.

– Я получился не очень удачно, – согласился Джеймс. – Эта оболочка меня полнит. Можно подумать, я вроде той бочки, что регулирует движение на Пикадилли.

– Фото – ещё не самое страшное, – сказал Себастиан.

Люциус с любопытством и всё возрастающим изумлением пробежал глазами текст. Джереми Макки и в самом деле постарался. Он описывал нападение Хуберта на лорда Арчибальда и обвинял отца Харольда в том, что тот допустил ошибки в программе. Далее он приводил несколько не связанных между собой происшествий с участием автоматов. Из всего этого он делал вывод, что все машины невероятно опасны – потому, что люди при их изготовлении и техобслуживании были недостаточно внимательны, или потому, что автоматы сами воспротивились заложенной в них программе. «Не сидим ли мы все на пороховой бочке, которая в любой момент может взорваться? – провокационно вопрошал Макки в конце статьи. – Скоро мы сами это увидим – после проведённого расследования я в этом не сомневаюсь. Да пощадит нас Господь!»

Последняя фраза была чистым издевательством, потому что, как видел Люциус, заметка не имела ничего общего с честным журналистским расследованием. Текст скользкого репортёра состоял по большей части из обрывков информации, которые тот, вероятно, получил от подкупленного сотрудника Скотленд-Ярда, из неподтверждённых слухов и диких сенсационных заявлений.

– Это самая настоящая травля! – возмущался Люциус. – Для мистера Макки все средства хороши, чтобы стать известным – даже если он без оснований пугает читателей или поливает других грязью.

Джеймс за его спиной пошевелился, но Люциус не обратил на него внимания. Он так разозлился, что готов был врезать этому липовому репортёру по носу.

– Это может окончательно разрушить репутацию моего отца, – пробормотал Харольд. Он вцепился в спинку кресла, чтобы не упасть. – Дело его жизни основано на доверии клиентов. Автоматы Кейворов означают качество. – Он посмотрел на остальных. – Поэтому я не понимаю, как такое могло случиться с Хубертом. Я знаю отца и его работу. Никто не программирует автоматы тщательнее, чем он. Ошибка исключена. Это мог быть только саботаж.

Себастиан выпрямился и стукнул кулаком по ладони:

– Тем важнее продолжить наше собственное расследование. Мы выясним, кто стоит за этими происшествиями, и сдадим негодяя полиции.

– А вот и не сдадите! – заявил вдруг тот, от кого Люциус меньше всего ожидал такое услышать.

Обернувшись, он удивлённо уставился на Джеймса. Друг и автомат-дворецкий Харольда с лязганьем распрямил бронированное металлическое тело. Его золотисто-жёлтые окуляры странно мерцали.

– Что? – растерянно спросил Люциус.

– Вы ничего больше не сделаете! – проскрипел Джеймс. Из его швов вырывался пар, мерцание в глазах усилилось, а корпус подрагивал, словно марионетка в руках пьяного кукловода. – Мне надоело, что вы суёте нос в мои дела! Этому настанет конец.

– Джеймс? – Харольд склонил голову набок и обеспокоенно посмотрел на дворецкого. – С тобой всё в порядке?

На мгновение окуляры Джеймса снова обрели тёплый насыщенный цвет.

– О-хо-хо… Какое странное ощущение. Я… – потом свет в его глазах снова померк, – …ещё никогда не чувствовал себя лучше! – продолжил он изменённым холодным голосом и протянул руки, чтобы схватить Люциуса – явно не с целью сердечно обнять.

Мальчик действовал не раздумывая. Он присел, уклоняясь от нападения, и отступил на пару шагов.

– Эй, в чём дело?! – встревожился он.

Тео тем временем встала с кресла и вместе с остальными ребятами отодвинулась подальше от автомата.

Джеймс теперь по-настоящему вошёл в раж. Одним рывком он опрокинул тяжёлое кресло, в котором только что сидела Тео, и оно со стуком повалилось набок. Друзья испуганно бросились врассыпную.

– Харольд?! – крикнул Люциус в надежде, что тот знает ответ.