— Ваши креветки, сэр.

Сент-Экс открыл глаза и увидел слугу-сомалийца. Он похлопал по животу, показывая, куда поставить поднос. Слуга опустил блюдо, и Сент-Экс лежа набросился на еду, как древний римлян. Все это время вокруг него не утихал ночной дебош белых колонистов, благословленных Армагеддоном; все вертелось и вращалось по воле их изощренной изобретательности, вызывая крики, смех, гогот и визг.

До ушей Сент-Экса донесся обрывок разговора:

— Она так любит драгоценности! Знаешь, что она произносит, когда крестится? «Тиара, брошь, щелк, щелк»!

Разделавшись с едой, Сент-Экс поднялся на ноги. Поднос со звоном соскользнул на пол. Осоловевший авиатор отправился бродить по лабиринту Дворца Джинна в поисках спасения от затаенной глубоко внутри него боли.

В темном углу, на маленьком диванчике, он заметил женские фигуры. Подойдя ближе, Сент-Экс рассмотрел в них резвую американку Кики Престон и ее неразлучную подругу — англичанку Элис де Траффорд. Обе были сами не свои. Утратив обычную ветреность, женщины, дрожа, вцепились друг в друга. Кики, как выяснилось, рыдала.

— Милые дамы, что вас так угнетает? — любезным тоном осведомился Сент-Экс, икнув в довершение. — Укажите мне монстра, который заслужил смерти, и я расправлюсь с ним.

Элис казалась более спокойной из двоих.

— Вам не одолеть этого гориллу, граф. Он питается волшебным порошком, и чем меньше его ест, тем сильнее становится.

Сент-Экс был озадачен.

— Я не улавливаю смысла…

Вдруг Кики бросилась на француза словно дикая кошка.

— Супри, Супри, Супри, ты должен доставить меня в Порт-Саид! У меня есть самолет! Оттуда привозят мой порошок! Мне нужен мой порошок! Где Фрэнки! Ох, где же Фрэнки! У него всегда было то, что мне нужно!

Сент-Экс выпутался из липких рук Кики, и та упала обратно на колени Элис.

Поглаживая бедняжку по голове, Элис проговорила:

— Фрэнки Гресволд Вилльямс — поставщик героина в колонию — не вернулся из последней поездки, и теперь вся Кения осталась без наркоты. Конечно, если не считать запасов леди Деламэр. — Голос Элис принял маниакальный тон, который напугал Сент-Экса. — Как же я ненавижу эту женщину! Жадная жирная свинья! Посмотри, во что она превратила бедную Кики. Мне тоже плохо. Но Кики ломает куда сильней. Кики, Кики, любимая, держись. Я помогу тебе, клянусь…

В смятении, отвращении, ужасе Сент-Экс отшатнулся; ему казалось, что сам Данте ведет его по Чистилищу.

Авиатор схватил ручку первой попавшейся ему двери, повернул ее и вошел внутрь.

Там находилась малолетка, абсолютно нагая. Она сгибалась над спинкой стула, высоко задрав ягодицы. Над ней высилась худая разодетая фигура Джона Карбери с хлыстом в руке.

Карбери со свистом опустил плеть на исполосованную кожу.

— Я научу тебя, как себя вести, юная леди!

В следующее мгновение Сент-Экс развернул хозяина поместья Серемаи лицом к себе и со всей силы ударил его кулаком по челюсти. Карбери отлетел к стене. Сент-Экс бросился к девочке.

— Мадемуазель, вы в порядке?

Не меняя позы, девочка повернула к нему заплаканное лицо и сказала:

— Да что со мной может быть не в порядке? Я терплю это от собственного папочки-ублюдка, лишь бы он не трогал маму.

Потрясенный Сент-Экс отпрянул в сторону. Что за террариум!

За его спиной раздался голос Карбери:

— Когда прибыл твой самолет, я сказал, что ты труп. К сожалению, ошибся. Теперь-то я это поправлю.

Жаждая смерти, Карбери хладнокровно нацелил ружье на Сент-Экса. А потом без лишних слов спустил курок.

Сент-Экс бросился вперед.

Уши наполнил шум, в ноздри хлынул едкий дым, взор окутала тьма.

В третий раз Сент-Экс проснулся в той же освещенной солнцем спальне сумасшедшего дома на берегу озера Наиваша. Он чувствовал себя привязанным к колесу неизменно повторяющихся страданий. Сможет ли он когда-нибудь избежать этого места?

Думы авиатора прервал голос Джосса Эррола:

— Неслабо вчера постреляли. Не могу сказать, что я одобряю это. Чертовски трудно было отмыть всю кровищу.

Невозмутимый хозяин особняка поднялся с кресла, подошел к кровати и притронулся к голове Сент-Экса сбоку.

— Ой! Как больно!

— Эх, ребенок-переросток, у тебя всего лишь царапина. Даже я догадался. Чертовски мило с твоей стороны на этот раз избавить меня от необходимости посылать за доктором Винтом. Он не успел лечь спать, как его вызвали к Деламэрам. Правда, он мало чем смог им помочь.

Сент-Экс вскочил, как на пружине.

— Деламэры! Что случилось?

— Их нашли двое молочников рано утром. В «бьюике» на пересечении дорог Карен и Нгонг. Оба с простреленными башками, пули вошли прямо за ухом, будто убийца сидел на заднем сиденье. Никаких следов борьбы. Очевидно, они знали убийцу. — Джосс вздрогнул. — Я всегда относился к тому перекрестку с суеверием. Мрачное место, прекрасно подходит для вражеской засады. Потому я и стараюсь не заводить врагов.

— Но, но… это все меняет! Кто теперь встанет во главе города?

— Не рановато ли, старина, говорить о политике, когда тела прежнего короля и королевы еще даже не остыли? Не собираешься оплакивать мертвых? Впрочем, полагаю, что нет — после того, что повидал этот разлетевшийся в клочья мир. Однако отвечу все же на твой вопрос: с'est moi[16]. Меня поддержали все, как бы сказать, те, кому править лень.

— А ты мог бы… то есть смогу ли я убедить тебя?..

Джосс поднял руку.

— Разве я не говорил, что пытаюсь угодить всем, Тонио? — Рука опустилась на колено Сент-Экса. — Если бы другие так же пытались угодить мне…

Сент-Эксу стало противно, но он скрыл свои чувства. Не получив ответной реакции, Джосс поднял руку и печально вздохнул.

— Ну, я должен был узнать. Отдыхай, Тонио, копи силы для твоего великого штурма будущего.

У двери Джосс остановился:

— Я тебе рассказывал, что однажды выкинула малышка Элис? Убила мужа, который ей изменял, прямо на перроне в Париже. Мы ее одно время даже звали «самый отчаянный стрелок вокзала Норд». Бойкая девчонка, чертовски решительная. Особенно когда ее друзья в беде.

Аэропорт «Уилсон Эруэйз» был на деле кенийской флагманской линией. Проклятый тем же Томом Блэком, который учил Берил летать, «Уилсон» обладал лучшим оборудованием для захвата Басры.

Тем ярким солнечным утром, спустя каких-то две недели после смерти Деламэров, рулёжки снова, как в старые времена, были полны самолетов, их глянцевые бока переливались на солнце.