Мегги вернулась в комнату с целой стопкой бумаги и кляксой на щеке. Одна из косичек успела расплестись. Не замечая того, что делает, Дейдре усадила девочку к себе на колени и принялась переплетать косу. Мегги, похоже, ничего странного в этом не увидела и даже не думала вырываться. Зато у Фортескью глаза полезли на лоб.

– Если Патриция не против, – продолжала Дейдре, – я бы хотела немедленно нанять для нее учителя.

Фортескью заметно расслабился и кивнул.

– Я тотчас же обо всем позабочусь. И я точно знаю, кто смог бы обучить ее грамоте и счету, – сообщил дворецкий и удалился какой-то по-особенному легкой походкой.

Дворецкий и камеристка? Дейдре стало даже немного завидно.

Мисс Софи Блейк сумела-таки незаметно улизнуть из дома тети, что было непросто, принимая во внимание всегдашнюю неуклюжесть девицы, которую Бог наградил ростом, которым не всякий мужчина может похвастать. Не то чтобы Тесса не спускала с нее глаз, но стоило кому-то из подопечных Тессы замыслить что-то приятное для себя, как любые попытки осуществить задуманное безжалостно пресекались.

Как непривычно разгуливать по улицам Лондона одной, без присмотра. Возможно, Софи следовало бы проявить осмотрительность и отправиться на прогулку в карете, но она была одета так, что окружающие никогда бы не узнали в ней леди, а на неказистую гувернантку никто внимания обращать не станет. Софи отсутствие внимания к ее персоне не расстраивало, а скорее, наоборот, радовало, потому что анонимность дарила ей драгоценное чувство свободы, которого ей всегда так не хватало. Одним словом, прогулка до Брук-Хауса выдалась приятной во всех отношениях.

Софи даже улыбнулась Фортескью, открывшему ей дверь, но не заметила его удивленного взгляда, потому что искала глазами Дейдре.

– Ее светлость в гостиной наверху, мисс Блейк. Я сообщу ей о вашем приходе.

Софи едва заметно улыбнулась при напоминании о том, что теперь она гостья, а не член семьи. Итак, гостья протянула дворецкому шляпу и перчатки, а сама направилась в большую гостиную первого этажа, где, как ей было известно, в этом доме было принято принимать посетителей. Но в тот момент, когда она уже готова была взяться за дверную ручку, обернулась – ей показалось, что за ней наблюдают.

Фортескью остался стоять там, где она его оставила. Он смотрел на нее с озадаченным выражением лица. Встретив вопросительный взгляд Софи, Фортескью словно опомнился, вежливо поклонился и ушел – сообщать Дейдре о приходе гостьи.

Что это он так уставился на меня? – подумала Софи, но, увидев свое отражение в зеркале, усмехнулась про себя. Выбившиеся из-под чепца рыжеватые волосы, нос с горбинкой, длинная шея, как у ощипанного цыпленка, торчащая из воротника нелепого платья.

Ну да, я – уродина. Народ на ярмарках даже деньги платит, чтобы поглазеть на таких, как она.

И, как всегда, Софи погнала эту мысль прочь. К чему скорбеть о том, чего не в силах изменить? Софи знала, чем занять голову. Она, как могла, манкировала обязанностями, возложенными на нее Тессой, ради любимого дела. Софи уже успела перевести первое произведение из внушительного тома немецкого фольклора, доставив тем самым удовольствие не только себе, но и своим кузинам, и сейчас приступила ко второй сказке, еще более захватывающей, чем первая.

Мыслями она уже была не здесь, а в той волшебной сказке, в радостном предвкушении дальнейших поворотов сюжета. Софи не сразу заметила, что в гостиной не одна.

Софи не стала проходить в глубь комнаты. И садиться не стала. Она смотрела на мужчину, который, сидя за фортепьяно, одной рукой наигрывал какую-то простую, но милую мелодию.

А если бы этот мужчина играл по-настоящему? Хотелось бы послушать. Софи обожала музыку, хотя в Актоне услышать хорошую игру было практически невозможно.

Как бы там ни было, Софи оказалась в затруднительном положении. Фортепьяно и незнакомец, на нем игравший, находились между дверью и диваном, и потому она не могла пройти в глубь комнаты, не будучи замеченной незнакомцем. Если он увидит ее, ему придется заговорить с ней, и тогда придется начать беседу с ним…

Софи охватила паника. Нет, она вернется в коридор, найдет дворецкого… Но Фортескью нет в коридоре, он уже пошел наверх, за Дейдре. Возможно, если она просто молча пройдет мимо этого мужчины, он примет ее за горничную и продолжит играть. Может, ей бы даже удалось сделать реверанс и при этом ничего не задеть и не опрокинуть…

– Вы прожжете мне дырку в затылке своим взглядом.

Софи беззвучно вскрикнула, обнаружив, что он смотрит прямо на нее, глядя в зеркало над камином. Выходит, он наблюдал за ней все время, что она тут стоит? И при этом продолжал играть, как ни в чем не бывало?

– Вы всегда так напряжены? Вы похожи на кота, который должен сделать выбор между дракой с собакой или с другим котом.

Софи приоткрыла рот, но так ничего и не сказала. Он был хорош собой. Слишком хорош, чтобы этого не замечать. Ироничная усмешка, умные зеленые глаза. Вне сомнений, он знал о том, какое впечатление производит на женщин.

У Софи вспотели ладони. Еще немного, и ее охватит паника, и, хотя ни одного бьющегося предмета ближе, чем на расстоянии нескольких футов от нее, не наблюдалось, она знала, что непременно что-нибудь разобьет. Это лишь вопрос времени. Либо разобьет что-нибудь ценное, либо сшибет что-нибудь с грохотом, либо разольет что-нибудь, и тогда он взглянет на нее с сочувственным смущением и отведет глаза, потому что невежливо надолго задерживать внимание на Богом обделенных красотой.

– Вы намерены вспыхнуть или взорваться? Решайте уже быстрее! – Взгляд его был полон любопытства и озорства, но жалости в нем не было. – Как это вам удается так резко и при этом так ритмично менять окраску? Ага, вот сейчас лицо у вас цвета снятого молока, а сейчас уже цвета вареных раков. – Незнакомец одним плавным движением развернулся к ней лицом, вытянул перед собой ноги, скрестив их в лодыжках, небрежно оперся локтем о фортепьяно.

Если Софи испытывала неловкость, когда он наблюдал за ней, видя лишь ее отражение в зеркале, то теперь она готова была сквозь землю провалиться от стыда, словно стояла перед ним совсем голая. Между тем его насмешливый и немного удивленный взгляд медленно скользил по ней снизу вверх – от носков туфель до чепца на голове и обратно.

– Да, ростом вас Бог не обделил. – Незнакомец встал и подошел к ней вплотную. – Но я все равно выше. Так что моя взяла.

Он и правда оказался ее выше, отчего Софи почувствовала себя рядом с ним, как бы это сказать? Необычно. Она не ощущала себя дылдой, как всегда, и желания сгорбиться не было. Наоборот, возникло желание приосаниться. Ей даже пришлось приподнять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Ах, как он был красив! Он был худощав, имел узкое, удлиненное лицо и глаза… цвета морской волны. И, как море под солнцем, они искрились.

Этих солнечных искр в глазах стало еще больше, и он, широко улыбаясь, спросил: