— Что же он забыл сделать?

— Выкинуть использованный презерватив. Мы были у кого-то на квартире, и Ксюша попросила жвачку, а Илья сказал, чтоб она сходила в прихожую и взяла у него из кармана. Вот она сходила и взяла, только не жвачку.

— Забавно.

— Не то слово, особенно было забавно, когда Ксю отхлестала этим самым презервативом его по лицу.

— Странно, что они сумели сохранить теплые отношения.

— На самом деле с Ксюшей это не так сложно. Ты ее не знаешь такой, какой ее знаем мы — ангелом. Последние дни она сама не своя. Да и остальные хороши. Не люди, а комки агрессии.

— Знаешь, есть такие места отрицательной энергии?

— Ага, слышала, только не очень верится.

— Почему?

Алиса составила тарелки на поднос и отнесла в кухню, а когда вернулась, развела руками:

— Не знаю.

— Пойдем в каминную? Я разожгу огонь, — предложил Кирилл.

Ей вовсе не хотелось сейчас сидеть с ним, но наперекор себе она согласно кивнула:

— Идем.

Они устроились на диване, и Кирилл спросил:

— Может, почитаем дневник?

— А кто говорил, что читать чужие дневники неприлично?

Он шаловливо улыбнулся и поставил между ними банку с чипсами и прочей закуской.

— Была не была, ты все равно уже начала.

— Хорошо, только тут очень сложно разобрать иногда.

Сидевший рядом Никита резко вскочил.

— В чем дело? — испугалась Алиса.

Брат, выпрямившись, молча стоял к ней спиной. Девушка коснулась его плеча. Мальчик был напряжен так, что тело сотрясала мелкая дрожь.

— Ники, что случилось? — Алиса развернула его к себе и погладила по щеке. — Ты в порядке?

Никита, не моргая, широко распахнутыми глазами смотрел на тетрадь.

— Пойду уложу его спать и вернусь, — пообещала девушка, всовывая тетрадь в руки немного обескураженному Кириллу.

Спустя минут двадцать Алиса вернулась в каминную и села рядом с парнем. Кирилл, откинувшись на спинку дивана, одной рукой держал открытую тетрадь, а другую то и дело запускал в пятилитровую банку.

— Только послушай: «Папа сказал, что я должна давать иногда… поиграть». Про кого это, интересно?

— Трудно сказать, — девушка забрала у него тетрадь, — я это уже читала.

Перелистнув страницу, Алиса продолжила вслух:

Все хорошо. Папа радостный. Мы все вместе наряжали елку. Она красавица. Утром папа подарит нам подарки. Я уже знаю, что он мне подарит. Я давно мечтала об этой кукле. Это самый прекрасный подарок на всем свете. Я сама ему показала ее в магазине, но папочка показал на цену и сказал, что это дорого, даже для самой замечательной куклы. Он прячет ее от меня на чердаке. Хочет, чтобы это был сюрприз. Я обожаю Новый год. Мечты сбываются в новом году. И мои сбудутся, это наверняка, так пообещала Тамара. Она не будет врать.

— Стоп-стоп, кто такая Тамара? — прервал Кирилл.

Девушка повернула голову и замерла. Кончики пальцев, что парень поднес вместе с сухариком ко рту, были в крови.

Алиса посмотрела в банку и, увидев, что под сухариками, конфетами и чипсами виднеется что-то красное, издала протяжный стон. Кирилл нахмурился и уставился на свои пальцы. Девушка встряхнула банку.

— Что за черт… — парень засунул внутрь руку и вынул окровавленный кусок от той самой печени, которая была на снеговике.

— В доме кто-то есть, — убито произнесла Алиса, с трудом справляясь с подкатившей к горлу тошнотой.

— Что за извращенец! — оглядываясь в поиске места, куда можно бросить находку, прошипел Кирилл.

— Как думаешь, это Саванчук?

— Если так, то где-то должна быть спрятана его машина.

— Он отвез дочь и приехал обратно? Но зачем?

— Мало ли на свете маньяков.

— Если так, то мы тут не в безопасности.

— Скорее всего.

Они замолчали. Алиса повертела в руках тетрадь.

— Если тут была какая-то Тамара, интересно, где она сейчас?

— А что там дальше пишет девочка?

— Хм, смотри-ка, любопытно. — Девушка протянула ему заложенную между страниц небольшую картонную картинку с изображением светловолосой куклы в нарядном белом платье и шляпке с бантиком, а сама начала читать:

Страшно, тут очень страшно. Сегодня я плакала. Папа подарил мне коробку конфет. Я спросила, а где же кукла? А он сказал, что нет никакой куклы и я ее себе придумала. Я хотела пойти на чердак и показать ее, но он накричал на меня и запер в комнате.

— Это про куклу с картинки?

— Да, — Алиса задумчиво кивнула.

— Видимо, девочка не в себе.

— Нет.

— Нет? — удивленно переспросил Кирилл. — Как же нет, если она себе выдумывает невесть что!

— Я видела эту куклу.

— Может…

— Она на чердаке в одной из коробок.

— Тогда почему же Саванчук…

— Она испорчена, — перебила Алиса, — платье в нескольких местах сожжено, шляпка изрезана, глаза вырваны, лицо изрисовано углем, ноги и руки оторваны.

— Ты серьезно?!

Девушка характерно взглянула на Кирилла, и он шумно выдохнул.

— Кто же это сделал?

— Не знаю. Может, она сама и сделала, может, у нее раздвоение личности? Помнишь рожи, которые она нам строила через стекло? Тогда это все объясняет. Ничего удивительного, что Саванчук рассердился. Как говорилось раньше, кукла не из дешевых.

— Ты хочешь сказать, что это его дочь тогда смеялась в лесу? Это она ходит по чердаку и подсунула сюда это? — он скосил глаза на кусок печени, лежащий на краю стола.

— Нет, нет, как такое может быть? Она маленькая девочка. Она не может находиться тут одна.

— А может, Тамара? Там про нее ничего больше не написано?

Алиса пролистнула несколько страниц и провела пальцем по каждой строчке, пока не наткнулась на нужное имя.

Тамара сказала, что папочка наказан за прегрешения. А мамочка отпущена, потому что она жила правильно и верила. Она меня пугает, но папа говорит, что она слишком нам нужна.

— Фанатичка какая? — предположил Кирилл.

— Вполне возможно. Только вот зачем же она им нужна?

— А чего тут неясного, сидеть с девочкой.

— Думаешь?

— Ага, уверен.

— Тогда где она? Саванчук с дочерью уезжали только вдвоем! Думаешь, она ехала в багажнике?