Мы неслись как на крыльях; к сожалению, прямой курс держать было невозможно, амплитуда зигзагов достигала сорока градусов, а то, пожалуй, еще две-три такие ночи, и мы пролетели бы половину пути.

К утру ветер немного стих и океан поуспокоился. Я помылся после вахты и, проходя мимо мостика, заглянул под него – там сейчас почти ничего нет, все оттуда выброшено или перемещено, остался только подвесной моторчик, да ящик со столярным инструментом, да четыре канистры с водой. Мне показалось странным, что канистры разбросаны, я проверил одну – пусто! – другую, третью, четвертую – везде пустота!

Вот это уже совсем непредвиденное осложнение.

Начиная с этой страницы, вода все чаще будет упоминаться в моем повествовании. Есть смысл о ней поговорить.

Помню, как нервничал я в самые первые дни свои в Сафи. Корабль уже в пути, его везут из Каира; в порту Сафи найдена тихая заводь с баржей-понтоном, возле которой «Ра» будет намокать; Ивон, Жорж, Карло свозят понемногу к понтону продовольствие; час отплытия не за горами, а воды нет! Ни капли из полутора тонн, которые решено с собой захватить! А я за них ответственный!

Мне чудилось, что кое-кто уже поглядывает на меня с сомнением: вот так русский врач, не поторопился ли Хейердал заключить с ним контракт?

А что я мог сделать?

В Сафи водопровод так называемого полузакрытого типа, вода из артезианских колодцев течет в город по террасам, и анализы вновь и вновь подтверждали, что такую воду вряд ли безопасно брать с собой в океан. Храниться-то ей не меньше двух месяцев!

Я держал контакт с городской санэпидемиологической станцией, мне предлагали источник за источником, которые приходилось браковать один за другим, – пока наконец на сцене не появился месье Шанель.

Кто порекомендовал к нему обратиться, сейчас подзабылось, но встреча с месье Шанелем оставила в памяти весьма приятный след.

Мы приехали к нему на ферму, он привел нас к своему роднику, достал из сейфа бумаги столетней давности, с подписями всевозможных английских лордов, французских миллионеров, американских генералов – все они когда-то имели случай испить воды из родника месье Шанеля – видимо, Шанеля-отца и Шанеля-дедушки, поскольку нынешнего еще на свете не было, – и все не пожалели в адрес родника благодарственных слов.

На вкус вода была превосходна, бактериологические пробы не разочаровали, и к длинному списку клиентов месье Шанеля прибавилось имя Тура.

Мы брали воду в глиняные амфоры здешнего же производства – город Сафи, кроме своих сардин, славится и керамическими изделиями. Добавляли специальный консервант. Забивали круглой пробкой и заливали сверху гипсом.

Часть воды налили в бурдюки. Тут над консервацией хлопотал Тур, он, если помните, использовал рецепты древних и обеспечил тем самым пикантный привкус нашему фруктовому супу.

А около пятисот литров мы решили хранить в пластиковых канистрах, в качестве неприкосновенного запаса, – и припрятали их подальше от бдительного ока репортеров, дабы не скомпрометировать идею «Ра».

Воды было много. Ее пили без нормы, в ней варили, она просачивалась сквозь гипсовые пробки – кстати, пробки эти надежд не оправдали, слишком они гигроскопичны, и в теперешнем плавании мы поменяли гипс на парафин – несколько амфор мы попросту выбросили в трудные штормовые минуты, – и все равно, повторяю, воды было много.

Мы даже некоторое время не протестовали, когда Абдулла использовал пресную воду для своих ритуальных омовений, хотя это уже было излишней роскошью.

Вероятно, воспоминания о царившем на «Ра-1» водном изобилии несколько вскружили нам голову: планируя загрузку «Ра-2», мы уменьшили наши питьевые запасы. К чему везти лишний балласт? Опыт показывает: два литра в день на человека – вполне достаточно!

Более того – освобождаясь от излишков продовольствия, мы заодно избавились и от трех кувшинов с водой, от целых трех! – и это произошло позавчера, а сейчас я гляжу на пустые канистры, на выбитые пробки и подсчитываю: за сутки потеряно сто восемьдесят литров, это наш двенадцатидневный рацион!

Трагедии нет, но с сегодняшнего дня переходим на экономный водный режим.

Настроение, тем не менее, хорошее, команда у нас отличная, и новички великолепно вписались, особенно Кей, всегда спокойный, очень вежливый – он с утра до вечера трудится, как правило, вместе с Карло. Они души друг в друге не чают, кличут один другого «маэстро»…

Вот Кей вернулся с вахты. Тур спрашивает:

– Ну как, трудно было?

– Нет, Тур, не трудно.

– Но временами трудно?

– Да, временами очень!

У Кея сейчас большие заботы. Вчера или позавчера Тур обмолвился, что до сих пор никто не удосужился снять для фильма плавающих вокруг «Ра» акул. Исполнительный Кей принял это замечание близко к сердцу, соорудил себе на мачте площадку и просиживает на ней часами, караулит с камерой наготове. И как нарочно – пока Кей на мачте, акул нет, только он спустится перекусить – пожалуйста, вот они.

…А нос нашего корабля продолжает между тем оседать.

Сегодня 28 мая, двенадцатый день пути. Последние два дня то и дело видишь: прошествовали на носовую палубу то Жорж с Сантьяго, то Сантьяго с Норманом, встали, огляделись, о чем говорят – не слышно, да и так ясно, о чем.

Тур настроен оптимистически: строители лодки обещали, что «Ра-2» будет плавать не меньше полугода. Однако ведь индейцы не имели представления ни об океанских волнах, ни о количестве груза – не так ли, Тур?

Он упрямо пожимает плечами. До чего спокоен – прямо зависть берет!

Что ж, пускай мы люди пугливые, пусть мы паникеры – мы решили, что с носом надо что-то предпринимать, и собрались прежде всего убрать с носовой палубы все лишнее – деревянный настил; клетку (в ней раньше жили куры), которая служит нам столом, и так далее. Я пошел за санкцией к Туру. Тур внимательно выслушал.

– А как мы будем есть?

Я оторопел.

– Как мы будем есть? – повторил Тур. – Я не хочу держать тарелку на коленях.

– Главное все-таки доплыть до Барбадоса.

– Верно, но я не хочу устраивать на корабле свинарник. Свинский образ жизни скажется на моральном духе экипажа.

– Для меня главное доплыть, – вмешался Жорж, – а уж как я доплыву, неважно, – королем или свиньей.

Тур покосился на меня, не нашел во мне сочувствия и вздохнул:

– Хорошо. Согласен, что нос надо по возможности открыть, пусть подсыхает, да и легче он станет. Действуйте.

Мы с Жоржем взялись за дело, Тур через полчаса принялся помогать. Мы уже вытащили клетку из пазов и понемногу ее разрушали, но Тур остановил нас:

– Если оставить только решетку, которая почти ничего не весит, из нее можно соорудить неплохой стол.