Теперь нахмурился Форрестер.

— Каким же образом?

— Нам известно лишь, что Иерусалим Уэйли возвратился совершенно другим человеком. Он выстроил этот странный замок и дал ему название в честь святой Анны. Он писал мемуары. Книга, как ни удивительно, прямо-таки дышит раскаянием. А потом умер, оставив после себя замок и кучу долгов. Но какая потрясающая жизнь! Воистину потрясающая. — Хэрнеби помолчат. — Извините, мистер Форрестер. Я, наверно, слишком разболтался. Меня иногда заносит. Но местный фольклор — моя страсть. Я, знаете ли, веду радиопередачу о местной истории.

— Не нужно просить прощения. Это очень интересно. У меня к вам еще один вопрос. От старого здания что-нибудь сохранилось?

— Ах, если бы… Все снесли. — Хэрнеби тяжело вздохнул. — Это же было в семидесятых! Тогда снесли бы не задумываясь и собор Святого Павла, если бы смогли. Уверяю вас. Такой позор! А ведь еще бы несколько лет, и дом сохранился бы в наилучшем виде.

— Значит, ничего не осталось?

— Ничего. Хотя… — Хэрнеби наморщил лоб. — Кое-что все же есть.

— Что?

— Я много думал… Существует еще одна легенда. Довольно странная. — Хэрнеби схватил свой пакет. — Пойдемте, я вам покажу!

Немолодой любитель истории направился к двери. Форрестер вслед за ним вышел в сад, лежавший перед парадным фасадом замка. Там было холодно, дул ветер и моросил дождь. Взглянул налево, Форрестер увидел Бойжера возле полицейской палатки. Девушка из Си-эн-эн в сопровождении своей команды прогуливалась перед домом. Форрестер махнул Бойжеру и указал на Анжелу Дарвилл: «Поговори с ней, выясни, что знает». Бойжер кивнул.

Хэрнеби не спеша прошел по газону, раскинувшемуся перед вычурным зданием. Под ногами чавкал раскисший от дождя дерн. Там, где газон заканчивался живой изгородью и стеной, он присел на корточки, словно решил заняться прополкой.

— Смотрите!

Форрестер наклонился и взял в горсть мокрую темную землю.

— Смотрите! Неужели не видите? Земля там темнее, чем здесь.

Это походило на правду. Действительно, земля как будто различалась по цвету. Почва, на которой был разбит газон замка, была торфяной и потому имела более темный цвет, чем грунт чуть подальше от дома.

— Ничего не понимаю. Что это значит?

— Она ирландская, — ответил Хэрнеби.

— Все равно не понимаю.

— Земля. Она не отсюда. Возможно, из Ирландии.

Форрестер недоуменно заморгал. Вновь пошел дождь, усиливаясь с каждой минутой. Но детектив не замечал непогоды. Подробности дела вертелись в его сознании, как колесики часового механизма.

— Вы не объясните?

— Уэйли был импульсивным человеком. Однажды он поспорил, что выпрыгнет верхом на лошади со второго этажа и с ним ничего не случится. Он спрыгнул и выиграл пари, хотя лошадь погибла. — Хэрнеби усмехнулся. — Здесь же суть в том, что он влюбился в молодую ирландку. Перед тем как перебраться сюда, на Мэн. Но у него возникли сложности.

— Какого рода?

— В брачном договоре, который он подписал с молодой женой, было сказано, что она может жить только на ирландской земле. Было это в тысяча семьсот восемьдесят шестом году. Уэйли только что купил этот дом. И решил во что бы то ни стало перевезти жену сюда.

Хэрнеби рассказывал с увлечением, сверкая глазами.

Форрестер задумался.

— Вы хотите сказать, что он доставил из Ирландии многие тонны земли? Чтобы супруга жила на родной земле?

— В яблочко попали, сэр. Так оно и было. Он пригнал несколько кораблей с землей и таким образом выполнил свое обязательство по контракту. По крайней мере, так считают.

Форрестер похлопал ладонью по темной мокрой почве, которая под дождем сделалась совсем черной.

— Значит, дом построен на той самой ирландской земле? И она сохранилась до сих пор?

— Вполне возможно.

Форрестер выпрямился. Интересно, могли ли убийцы знать сию историю? У него возникло сильное ощущение, что да, знали. Потому что они проигнорировали само здание и направились прямиком туда, где могли сохраниться последние подлинные остатки «Причуды Уэйли». Земля, на которой был построен дом.

У Форрестера остался еще один вопрос.

— Отлично, мистер Хэрнеби. А не знаете ли вы, где именно брали грунт?

— Этого никто не знает. — Журналист снял очки и стал протирать стекла от дождя. — Однако у меня есть основания полагать… что землю доставили из окрестностей Дома Монпелье.

— Что за дом?

Хэрнеби, моргая, смотрел на него.

— Штаб-квартира ирландского «Клуба адского огня».

Роб и Кристина поехали в сторону ее дома. Машина резко остановилась на углу. Вылезая из лендровера, Роб осмотрелся по сторонам. В конце улицы, на которой стоял дом Кристины, виднелась мечеть, ее стройные величественные минареты были подсвечены зловещим зеленым светом. У тротуара стоял большой черный «БМВ», возле него о чем-то ожесточенно спорили двое усатых мужчин в строгих костюмах. Когда Роб и Кристина проходили мимо, усачи коротко взглянули на них и вновь принялись ругаться.

Вместе с Кристиной Роб вошел в пыльный вестибюль современного жилого здания. Лифт оказался занят или испорчен, так что пришлось пешком одолеть три лестничных пролета. В просторной и светлой квартире почти не было мебели. Зато множество книг, стоящих на полках вдоль стены и просто лежащих аккуратными стопками на полированном паркетном полу. С противоположной стороны располагались кожаный диван и большой металлический стол. В углу поместилось плетеное кресло.

— Не люблю, когда загромождена квартира, — сказала Кристина. — Дом — это машина для житья.

— Ле Корбюзье.

Женщина улыбнулась и кивнула. Роб тоже улыбнулся. Ему понравилась квартира. Она очень… соответствовала Кристине. Просто, элегантно, интеллектуально. Журналист увидел на стене фотографию: большой и жутковатый снимок очень странной башни из оранжево-золотых кирпичей, окруженной какими-то непонятными развалинами и пустыней.

Хозяйка и гость сели на кожаный диван, и Кристина вновь взялась за записную книжку. Когда женщина принялась листать исписанные рукой Брайтнера страницы, Роб решился задать вопрос:

— Ну, так при чем здесь однозерная пшеница?

Но Кристина не слышала его слов; она всматривалась в книжку, поднеся ее почти вплотную к глазам.

— Карта? — говорила археолог, явно обращаясь к себе самой. — Эти числа… и вот эти… Женщина, Орра Келлер… Возможно…

Роб подождал ответа, однако его не последовало. Латрелл почувствовал, как по комнате пробежал легкий ветерок: окна, выходившие на улицу, были открыты. Оттуда доносились голоса. Журналист подошел к окну и посмотрел вниз.