Заметила, что в этом месте у обоих супругов на несколько мгновений гневно полыхнули глаза, но вскоре они взяли странные эмоции под контроль и призвали на помощь хладнокровие.

– Смею предположить, что подобная возможность заставила бы ваше хрупкое перемирие прекратиться. Ее Величество непременно обвинила бы Ваше Величество, – посмотрел Дорин на Алукарда, – в некомпетентности и допущении смерти возможной питомицы. Ваши партнерские соглашения прекратили бы существовать. А теперь вспомним, что бы повлекла за собой смерть Софии от человеческого королевства. В другой ситуации, Его Величество смог бы договориться с вами, Стефэния, и пойти на компромисс. Но не после вашей ссоры. Война началась бы по новой.

– Звучит логично. Полагаешь, есть ярые противники перемирия, способные пойти против Алукарда и мирного соглашения с людьми? – задумчиво постучала Стефэния себя по подбородку.

– Я в этом не сомневаюсь, – уверенно кивнул Дорин.

– С той лишь поправкой, что заговорщики решили сыграть, не раскрывая себя, спровоцировав конфликт между мной и Стефой, как более равного мне противника, –  подхватил идею Алукард. – Правильно я понимаю, что теперь будет сложно отыскать концы, ведущие к зачинщикам? – посмотрел он на Дорина.

– Я уже отдал необходимые указания, – с готовностью кивнул голубоглазый. – Ведется скрытое следствие. Но из уже имеющихся фактов, могу предположить, что за собой хорошенько подчистили. Охранника леди Лорак убили в первую очередь, как возможного свидетеля, ведь кто-то же ему передал информацию о вашем требовании леди явиться в императорский кабинет. А исполнителей подослали с определенным умыслом. Они из низшей аристократии, совершенно ничем не примечательные и да… еще не контролирующие жажду. Если бы они выжили, то все списалось бы лишь на их незрелость и пикантную физиологическую проблему леди Софии, которая и стала катализатором приступа у молодняка. Все бы выглядело как трагичная случайность. Но, думаю, расчет был в том, что, узнав о произошедшем, один из вас в приступе гнева просто убил бы и исполнителей, не став слушать их оправданий, – дипломатично произнес Дорин, но смотрел преимущественно на императрицу, которая поморщилась и недовольно отвела взгляд.

– Почему не предупредил о своих подозрениях заранее? – мрачно спросил Алукард, мимолетно осмотрев меня в чужом дуплете.

– Потому что это только предположения, на основании слухов.

– Прекрати, – поморщилась Стефэния. – Ты прекрасно знаешь, что являешься, наверное, единственным в этом царстве, кто пользуется нашим с Алукардом безграничным кредитом доверия одинаково.

– Я решил не рисковать этой привилегией, – с достоинством кивнул Дорин. – Потому вначале хотел разжиться большими доказательствами своей гипотезы.

– Потому что подозреваешь кого-то? – оценивающе окинув подданного взглядом, уточнил Алукард.

– Предполагаю, – дипломатично ушел от прямого ответа Дорин. – И если я окажусь прав, это может привести к основательному прореживанию в рядах аристократии.

– Кто?! – рявкнула Стефэния. – Ответь сейчас.

– По моим прикидкам речь идет не об одной, а сразу о нескольких семьях. Но их имена нам ничего не дадут. Они лишь пешки, ко всему прочему, у меня слишком мало доказательств их вины. Тот, кто стоит за всем этим, пока что скрыт от меня и мастерски играет другими.

– Правильно ли я понимаю, – тихо вклинилась я в разговор, чем привлекла к себе внимание всех, отчего поежилась и уже менее уверенно спросила: – Что кому-то выгодна война между вампирами и людьми?

– Верно, – кивнул Дорин. – А вот причин для этого может быть сколько угодно: от междоусобицы и гражданской войны между последователями двух сторон императорской семьи, с целью свержения одного из правителей и последующим захватом трона, до банальной корысти, так как с заключением мирного договора, многие аристократы потеряли значительную часть дохода, с прекращением развития человеческого рабства и торговли.

– В таком случае, более вероятен род Эминеску, – прошипела Стефэния и с брезгливостью окинула взглядом своего мужа. – Это они так упорно стараются протолкнуть твою подстилку тебе в жены. Быть может, им уже надоело ждать, когда ты разродишься, дорогой мой муженек? – язвительно фыркнула Стефэния.

– Тогда не стоит исключать и Элиаде – твоих любимчиков, Стефа, – спокойно ответил Алукард. – Именно они больше всех пострадали, когда я отменил питомники и рабские фермы.

Услышала, как зло скрипнула зубами императрица, злобно прищурившись, но промолчала, а я решила разрядить обстановку очередным вопросом:

– А что, если есть и другая версия?

– Ты о чем? – спросила императрица, когда на мне сосредоточились все.

– Что, если пытались избавится от меня, но совсем по другой причине? Что, если за время проведенное здесь, я перешла кому-то дорогу настолько, чтобы желать моей смерти?

– Ты считаешь, что своими проверками спровоцировала кого-то? – уточнила Стефэния.

– Ну, друзей у меня здесь точно не прибавилось, – нервно хохотнула я, чтобы скрыть горечь на губах.

– Но из твоих докладов не было ни одного особо крупного нарушения, – задумчиво пробормотал Алукард. – Или ты писала не все?

– Я писала достаточно откровенно. Мне нет смысла прикрывать кого-то, кто продолжает паразитировать на жизнях моих соплеменников, – проворчала я недовольно.

– В таком случае, нет достаточных причин всерьез желать твоей смерти. Ты не выявила ни одного серьезного случая нарушения моего приказа, чтобы тебя возненавидели настолько сильно, чтобы убить.

– А… – открыла я рот и помедлила, пытаясь сообразить, как развить свою навязчивую мысль, которая преследовала меня вот уже несколько дней подряд. – А что, если я была близка к этому? Что, если кто-то испугался возможности быть раскрытым, предположив, что я подобралась слишком близко?

– Полагаешь? – серьезно спросил император, когда я боялась, что меня засмеют. Но, на удивление, все трое вампиров смотрели серьезно и внимательно.

– Мне трудно это объяснить, но у меня стойкое ощущение, что я что-то упустила при прошлом осмотре. И хотела бы его повторить. Если бы не мои физиологически проблемы, полагаю, еще вчера я бы просила вас, Ваше Величество, разрешить повторный осмотр одного из поместий.

– Род? – по-деловому и коротко спросил Алукард.

– Луческу, – так же коротко ответила я.

– Баронство? – с недоумением нахмурилась Стефэния. – Всего-то? Какую опасность они могу представлять? Они даже не вхожи в список придворных!

– Я читал твой отчет по их землям, – пропустив слова жены мимо ушей, проронил император. – Насколько я помню, у них не было ни одного нарушения. Ни одного замечания с твоей стороны.

– Именно это меня и настораживает, – покаялась я, готовясь услышать лишь небрежный смешок, как это было много лет от Маркуса Бесстрашного на все мои слова. У меня заняло много лет, прежде чем он перестал относиться ко мне со снисхождением.