Швы на ноге Джейка болели при ходьбе, но он не обращал на боль внимания. Идти по мягкой траве было легче. В ней, невероятно густой и зеленой, то и дело встречались стебли вереска чуть ли не по колено высотой и уже готовые к цветению.

Справа на склоне на краю утеса поднимались руины Метликской крепости. Часть камней, из которых она была сложена, под действием разрушительных сил ветра и волн осыпалась в морс.

— Я плохо знаю Эдембург, но вижу, что это очень красивая страна. Тут чувствуешь себя словно в сказке.

— Ничего хорошего в этом нет.

— Почему?

— Потому что продолжаешь верить в сказки, даже став взрослым.

Джейк на секунду отвлекся, чтобы расстелить одеяло в нескольких метрах от обрыва. Вереск начинал расти от самой кромки.

Он опустился на одеяло, устроившись так, чтобы видеть море, крепость и раскидистый дуб, под которым спал Сэмми. Ровена села перед ним, прижавшись спиной к его груди. Он обхватил ее руками.

Ее волосы пахли океанской свежестью и солнечным светом, и Джейк с жадностью вдыхал их аромат.

Море было неспокойным, хотя ветер, согретый лучами апрельского солнца, вовсе не казался холодным. Вдали виднелось грузовое судно, идущее из Гамбурга. Дальше только клубились облака.

— А чем плохо верить в сказки? — спросил Джейк.

Ровена вздохнула.

— Я выросла на сказках. Мама обожала их рассказывать, а я любила слушать. Я мечтала стать принцессой, когда вырасту. Мой принц приедет за мной на роскошном черном жеребце и отвезет в Метликскую крепость, чтобы жить в ней долго и счастливо. В отремонтированную, конечно.

— Мне казалось, в сказках у принцев белые лошади.

— Обычно да, но я предпочитаю черных.

— Значит, ты мечтала не о принце, а о черном рыцаре. Похоже, тебе нравятся «плохие мальчики». Не удивительно, что ты вышла за меня замуж. Я же адвокат.

Девушка хмыкнула.

— А черный жеребец у тебя есть?

— Дома у меня черный «БМВ». Сойдет?

— Думаю, должно подойти.

Джейк чмокнул ее в макушку.

— Так когда же начала рушиться твоя вера в сказки? Когда ты стала встречаться с парнями?

— Нет. Когда встретила принца Генриха Лёвенданского.

Ровена рассказала о своей первой любви и о том, как Генрих разбил ей сердце, потребовав, чтобы она в доказательство ее преданности переспала с ним. А затем оболгал ее в отместку за отказ.

Рассказывая, девушка чувствовала себя все уютнее в объятиях Джейка, а он, напротив, распалялся все сильнее с каждым се словом. К концу рассказа он готов был придушить этого мерзавца собственными руками. Теперь ясно, почему Ровена такого плохого мнения о принцах.

— Вот, значит, откуда взялась твоя репутация, — заметил он.

— Да. В такой маленькой стране ничего не забывается.

— Сочувствую, Эна. Если ты скажешь мне, где найти этого Лёвенданского, я с радостью набью ему морду.

— Ну да, ты уже потренировался. — Она тронула пальцем синяк на его руке.

— Чтобы побить подонка, и тренироваться не надо. Они все трусы.

— Незачем его бить. В прошлом году он женился на принцессе Малике. Хуже ему уже не будет.

— Ты хорошо ее знаешь?

— Она приезжала в Эдембург несколько лет назад. Училась в одном классе с Доминик. Своей горничной у нее не было, и однажды мне пришлось одевать ее. Проведя с ней два часа, я поняла, что сразу же уволюсь, если Изабелла попросит помочь ей еще раз. Слава богу, больше ее сюда не приглашали.

Джейк обнял ее крепче.

— Жаль, что меня там не было. Я бы тебя выручил.

Ровена покачала головой.

— Это замечательно, что ты хотел бы защитить меня от всех злых людей, Джейк, но не слишком умно. Если ты и к Сэмми так относишься, ничего хорошего из этого не выйдет.

— Почему?

— Потому что в один прекрасный день он может попасть в беду, а тебя рядом не окажется, и он не будет знать, что делать. Лучше не оберегать его от неприятностей, а учить бороться с ними.

Джейк испытал такой прилив чувств, что голова у него закружилась.

Ровена оказалась мудрой и терпеливой матерью… и за это он тоже любил ее. Да, он влюбился в эту очаровательную маленькую фею, которая макушкой едва доставала ему до подбородка.

И зачем он так долго и с такими усилиями боролся со своими чувствами? Вот дурак. Любить Ровену так легко… так приятно. Он никогда больше не станет скрывать свою любовь.

— Ты мне расскажешь об Аннетте?

— Черт. Говорить о ней — только настроение портить.

— Главное я уже знаю. Вы были женаты четыре года, около двух лет назад развелись, и ты добился опеки над Сэмми. Но мне хотелось бы знать причины.

И Джейк все ей рассказал. Слова вырвались наружу, словно струя воды из открытого крана. Джейк не пытался скрыть свои собственные недостатки. Он рассказал Ровене о каждой своей ошибке и о каждой лжи, которую скармливала ему Аннетта.

Ровена слушала, и ее удивление росло с каждой минутой. Джейк слишком часто брал вину на себя, хотя Ровене удалось уже многое узнать об Аннетте и о ее невероятном эгоизме.

Однако, чем больше Джейк рассказывал, тем сильнее Ровена ощущала свое сходство с Аннеттой. Дело даже не в том, что она шпионила за ним. Она занималась этим ради своей страны. Нет, ее эгоизм даже сильнее эгоизма Аннетты. Аннетта не любила Джейка, и поэтому в ее поступках нет ничего удивительного.

Но Ровена любит его… и намеренно скрывает свою любовь. Отказывается дать ему то, чего он хочет: свое тело, свои чувства, свое сердце. И все из-за глупого желания защитить себя. Как будто ей будет легче, если она лишит Джейка того, что он ждет от нее как от женщины… того, чего у него никогда не было.

Понятно, почему он не может ее полюбить.

Мысль о близости с ним пугала ее до полусмерти. Но возможно… если у нее хватит смелости… если она докажет Джейку свою любовь, когда-нибудь он ответит ей взаимностью.

Дрожа, Ровена встала перед ним на колени. Взяв в ладони его лицо, она провела пальцами по густым темным волосам.

— Спасибо за то, что ты поделился со мной своей болью.

В его глазах горело пламя.

— Спасибо, что выслушала.

Она собралась с духом.

— Джейк…

Внезапно она заметила за его спиной какое-то движение, и материнское чутье заставило ее взглянуть на Сэмми.

Увиденное вызвало у нее улыбку.

— Господи.

— Что там?

— Тсс. Посмотри сам.

Услышав тихий смех, прокатившийся среди вереска, Джейк медленно повернулся.