с такими людьми обычно заканчивались неприятностями — хотя он и старался широко улыбаться, что-то властное в его тёмных глазах проскальзывало.

— Что вы хотели?

— Понимаете, у меня есть дядя, богатый пенсионер, а наследников у него много, и вот, он, как у Пушкина, уважать себя заставил. Постоянно у него какие-то странные желания. — Парень говорил быстро, ловя ее взгляд и все время анализируя реакцию женщины на его слова: — И вот одно из последних — очень ему нравиться бригада доктора Хоменко с вашей подстанции. Понравились, говорит, внимательный и знающий доктор, и хочет он, чтобы на вызовы «Скорой» к нему, ездила именно эта бригада. Дядя был большим начальником и пару лет назад он бы этот вопрос и решил сам за пять минут, но как его на пенсию выставили, сразу всё изменилось. Он уже стал никому не интересен, но он с этим смириться не может.

Мужчина перевел дух, еще раз бросил на нее изучающий взгляд, и набрав побольше воздуха, продолжил:

— И теперь я для него, как Золотая рыбка, которая должна суметь выполнить все дядины желания. Не хочется, но приходится вертеться. Жалко будет, если мои старания пропадут прахом. Ирина Петровна, пожалуйста, очень вас прошу, помогите, постарайтесь, чтобы на вызовы с этого адрес приезжала бригада Хоменко!

— Как вы представляете? Я это не смогу сделать, у нас всё достаточно сложно. — Строгим голосом сказала Ирина Петровна.

— Ирина Петровна, я всё знаю о вашей сложной и ответственной работе. Ну я вас очень прошу — вы просто постарайтесь! Хорошо? — как фокусник парень протянул ей руку с большим непрозрачным пакетом. Судя по всему, там лежала пять коробок шоколадных конфет «Городские» — достаточно дорогой подарок, выпускаемый местной шоколадной фабрикой, который жителям Города проще всего было купить только Москве.

Опасливо глянувшись по сторонам, женщина, все-таки, протянула руку к пакету.

— Я вам ничего не обещаю!

— Ирина Петровна, я ни на что не претендую, просто уверен, что вы очень постараетесь выполнить мою просьбу.

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать. — Женщина подхватила пакет и пошла по тропинке, напряжённая, как струна, каждую секунду ожидая криков за спиной или иной какой-нибудь провокация со стороны БХСС. Но секунды медленно, но все равно тянулись, ноги быстро шли по заснеженной тропинке, но, по прежнему, никто не хватал под руки и не тыкал красным удостоверением в лицо. Ирина Петровна оглянулась — улица была пустынна, парень, передавший подношение, уже куда-то исчез, никто за ней не шел и не следил.

Глава одиннадцатая. И швец и жнец

Майор Метёлкин Петр Владленович был живой легендой Дорожного РОВД. Двадцать пять лет он проработал на одном участке в знаменитый «Нахаловке» — в этом огромном анклаве, застроенных, преимущественно, одноэтажными домами, возведенными без разрешения, плана, где покупку дома заверял своей подписью председатель уличного комитета. Сейчас он знал почти каждого из подучетного контингента, его тоже знал каждый. Частенько на утреннем совещании в ответ на доклад дежурного опера о краже, случившейся в Нахаловских трущобах, майор поднимал красное, нездоровое лицо и нехорошо улыбаясь, сообщал:

— А я знаю, мне уже позвонили и сказали, кто сарай подломил и куда вещи скинули. Вечером доложу о раскрытии. К наступлению пенсионного возраста старший опер, кроме язвы и стенокардии, ничего особо не нажил. В маленьком домике, в той же «нахаловке», где он проживал с семьей, последние пять, лет как просела крыша. Ни финансово, ни по времени, самостоятельный ремонт жилища Метелкин не тянул. Ежегодно, Администрация Дорожного района, совместно с руководством районного отдела милиции, вручая на торжественном собрании, посвященному десятому ноября, очередную грамоту, каждый год обнимало и целовало в щеки старшего опера и торжественно божилось, в следующем году, кровь из носу, изыскать резервы, и наконец поднять провалившуюся крышу ветерану сыска.

Сегодня, Петр Владленович ходил по богатой обставленной, трехкомнатной квартире пенсионера от торговли, и только восхищённо щёлкал языком и закатывал глаза. Полная выслуга майора укатали, он стал похож на типичного представителя своего поднадзорного контингента — мужчина на вид сорока — шестидесяти лет, короткие седые волосы, невысокий рост, худощавое телосложение, светло-серые, до прозрачности, колючие глаза, глубокие морщины на загорелом лице. Но сейчас, когда его нарядили в шикарный атласный халат с золотым вышитым драконом на спине, с толстыми золотыми «голдами» модного плетения «бисмарк», на запястье и шее, крупной печаткой с черным агатом на пальце — все кричало о богатстве этого, по виду, мафиозо на покое. Халат был изъят из хозяйского шкафа, золото, с поклоном, принес бородатый цыган в, не сходящейся на объемном пузе, короткой кожаной куртке и черной норковой ушанке. В общем, новый образ майора сложился вполне гармонично, не особо отличным от хозяина квартиры, что, под покровом ночной темноты, срочно уехал пережить тревожные дни в стенах престижного санатория на берегу алтайской красавицы Катуни.

Сейчас Петр Владленович , вызвав «скорую помощь», беззаботно сидел в глубоком кресле, напротив черного куба цветного телевизора марки «Айва», а в соседней комнате маялись три человека — оперуполномоченный УР Громов, заместитель начальника УР Дорожного РОВД капитан Донских Владимир Николаевич и оператор носимой видеокамеры из ЭКО областного УВД, который представился просто Анатолием. Камеру из УВД прислали хорошую — профессиональная, огромная и черная дура с серебристым лейблом «Sony», лежащая на плече у Анатолия, как футуристический гиперболоид, имела только один недостаток — аккумулятор у неё был дохлым, и работать она могла только от электрической сети, заставляя нас каждый шаг делать с оглядкой на змеящиеся через всю комнату черные провода. Наконец томительное ожидание в прихожая раздался трель электрического звонка. Мы с замом подскочили вплотную к стене, Анатолий вскинул камеру на плечо, припав глазком к видоискателю и прижимая раструб объектива видеокамеры просверленному в кирпичной стене отверстию. Со стороны зала отверстие прикрывала венецианская маска, с голубыми стекляшками вместо глазниц. Мы затаили дыхание, видеокамера, включив ярко-красную лампочку, бесшумно начала съёмку.

Ввиду того, что майор вчера явно усугублял, болезненное состояние пациента у бригады « скорой помощи» вопросов не вызвало. Послушав дыхание больного через фонендоскоп, измерив страдальцу давление и сбив его до нормы уколом, доктора откланялись. Скривив в гримасе лицо, майор, что бы соответствовать своей роли, сунул в карман доктору пятирублевую купюру, полученную от заместителя начальника уголовного розыска, и расслабленно рухнул в полюбившееся ему кресло.

Буквально через несколько минут вновь зазвонил звонок в прихожей, мы услышали шаги майора, щелчок звонка и молодой,