— А как иначе? — сказал Джон.

— И вы не чувствуете, что вас преследуют? Не ощущаете ее присутствия?

Из прихожей показалась Синтия. Она прислушивалась к беседе, не в восторге от доверительных отношений между Джоном и Мередит. При последних словах вошла на кухню и обняла мужа за пояс.

— Я забираю его у вас, не возражаете?

Мередит с первого дня, как приехала, все время чувствовала, что Синтия следит за ней. Сегодня был не первый случай, когда она подслушивала тайком. И всякий раз — эти прищуренные глаза и многозначительная улыбочка. Усядется на шезлонг и наблюдает, как Мередит, расстелив на траве одеяло, лежит и читает в минуты досуга, пока Бланка в школе. Сэм, большей частью, по-прежнему уединялся у себя в комнате, где расписал все стены флюоресцентной краской, чтобы светилась, когда включишь инфракрасный свет. Бланка, напротив, проводила массу времени с Мередит. Мередит раньше и не догадывалась, что бывают такие интересные, смышленые дети. С Бланкой ей, честно говоря, зачастую легче было находить общий язык, чем со взрослыми. Коннектикут дарил ощущение надежности — непотопляемый пузырек на поверхности зыбкого мира.

— И все-таки для меня это загадка, — сказала однажды Синтия.

Сентябрьский день клонился к вечеру. Вся зелень вокруг сменялась постепенно золотом. Мередит стояла на дорожке, поджидая Бланку. Школьный автобус останавливался в конце проулка, и Бланке оттуда до дому было семь минут ходу, если бегом, и одиннадцать — вразвалочку. Синтия тоже вышла ее встречать, чего до сих пор никогда не наблюдалось. Обычно она была слишком занята. Сейчас, к примеру, жертвовала, вполне вероятно, очередным уроком игры в теннис.

— Что — загадка? — спросила Мередит.

— Ваше присутствие.

— Извините?

— Вам, судя по всему, здесь у нас страшно нравится. Надо ли так понимать, что вы трахаетесь с моим благоверным, и все происходящее — милая потеха на мой счет?

Стеклянный Башмак прямо-таки притягивал к себе птиц. Вот и теперь в кусты живой изгороди впорхнула разом, словно насыпалась с высоты, стайка черных дроздов.

— Как это все у вас было? — продолжала Синтия. — Нет, правда? Мне можно сказать. С чего началось? Вы встречались в городе? Сперва проводили с ним ночи в гостиницах? Ну а потом, верно, решили — какого черта, когда есть возможность переехать к нему и заниматься тем же самым в соседней комнате от его благоверной? Подумаешь, невелика цаца! Всего-то навсего — вторая жена…

— Кончайте, слушайте. — Мередит не знала, куда деваться от неловкости и за себя, и за нее.

— Ага, сейчас! Вы что, прикажете верить, будто всю жизнь мечтали наняться нянькой к молокососу с преступными наклонностями? И набрели на наш дом по чистой случайности?

— У вас разыгралось воображение. — Мередит с удовольствием плеснула бы воды из ведра на свою хозяйку. С чего это ты взяла, что он мне нужен? Мне нужно ничто, вот почему я здесь. Нетонущий пузырек. Зеленая травка. Дрозды. Тишина. — И притом вы явно не доверяете своему мужу.

У Синтии вырвался смешок.

— Он поступает со мной так же, как когда-то — с нею. Спит с другой, пока жена лежит одна в супружеской постели.

Подошел школьный автобус. Мередит всегда следила за тем, чтоб точно в нужное время стоять и ждать на дорожке. Сегодня был понедельник, свободный день: ни танцев, ни футбола после школы. Мередит оставалось лишь приготовить Бланке что-нибудь перекусить да помочь ей с домашним заданием.

— Тут Бланка будет с минуты на минуту!

— А вы мне так и не ответили. — Синтия и не думала отступаться. Готовилась устроить сцену, не заботясь, услышит Бланка или нет. — Путаетесь вы с моим мужем?

— Я тринадцатый год ни с кем не сплю, — сказала Мередит. — При том, что это не ваше дело.

— Ну и сильна заливать!

— Верьте, не верьте — это так. Я здесь потому, что в данный момент мне больше податься некуда. Сделать карьеру не стремлюсь. Решила взять тайм-аут и поразмыслить, как и что.

— Совсем без секса? То есть по нулям? — Градус истерики в голосе Синтии слегка понизился.

— Совсем. Будь то хоть анонимный. Хоть секс по телефону. У меня был друг, еще в школе, он погиб — и на том дело кончилось.

— Тогда — виновата. Серьезно. Откуда мне было знать. Просто не понимала, с какой радости интересной, образованной женщине идти на такую работу.

— Мне нравятся ваши дети.

Естественное, в общем, объяснение, но до него Синтии никогда бы не додуматься. Сэм нюхом, как собака, чуял, кто его боится, — на мачеху он наводил страх. Постоянно.

— Как — оба?

— Сэм — мой человек. Я его понимаю.

— Святители! Уж не знаю, преклоняться перед вами или соболезновать, — сказала Синтия.

— Сойдет и то, и другое.

Синтия усмехнулась.

— Давайте, просто не буду нападать. Устроит?

— Вы что-нибудь видите вон там?

Мередит указала на живую изгородь. Очертания женской ступни, женской ноги; зеленая листва, колено… Чаще всего — то одно, то другое; отдельные частицы. Иное дело, когда присутствовал Джон: при нем видение являлось полностью.

— Вижу, что пора подстригать газон, — сказала Синтия. — Садовник у нас — из рук вон.

— Да, так вот — для полной ясности. Меня никоим образом не интересует ваш муж. Ни в коей мере.

— Знаете, меня — тоже, но я все равно с ним трахаюсь.

Обе переглянулись и прыснули, не вполне понимая, кто же они теперь, раз больше не враги.

— Ну, а я — нет, — объявила Мередит. — И не собираюсь.

Показалась Бланка. Присвистывая, свернула вприпрыжку к дому. Мередит помахала ей рукой.

— Привет, Би!

— По математике задано — горы! — отозвалась девочка.

— Она вас любит больше, чем меня, — грустно сказала Синтия.

— Не ищите во мне угрозы, Синтия. Я пришла сюда на подмогу. И только.

В надежде скрасить Бланке занятия математикой, Мередит приготовила для нее пикник на заднем дворике.

— Ты приготовила лаймонад! Обожаю!

Вселенная для Бланки располагалась согласно перечню ее предпочтений. Любимая еда — паста. Любимый член семьи — Сэм. Любимая бабушка — собственно, в данном случае выбора не было — баба Диана. Любимый предмет в школе — все, кроме математики. Любимая книжка — та, что в руках на этой неделе.

Мередит встретила Бланку на полпути к дворику и пошла вместе с ней по газону. Ступала, чувствуя колкую траву под босыми ногами.

— Как хорошо, что ты у нас, — говорила Бланка. — И так здорово разбираешься в математике! Хотя, за что ты ни возьмешься, все получается здорово!

— Если бы, — рассмеялась Мередит.