Но вскоре в низком сером небе послышался знакомый до ненависти гул… Степан Никифорович Стеценко подобрался, в сотый раз проверил крупнокалиберные пулеметы и запасные патронные диски в боеукладке. Даже по пехоте он не стрелял, хотя искушение было велико. Но теперь наступила его очередь повоевать!

По характерному дребезжащему гулу Степан Никифорович определил: «лаптежники» – самые ненавистные самолеты Люфтваффе! Они как стервятники слетались, чуя легкую поживу: прицельно и точно бросали свой смертоносный груз, пользуясь практически полным отсутствием советских истребителей, вели себя нагло и безнаказанно, пикировали до земли и с бреющего полета расстреливали красноармейцев.

– Ну, идите-идите сюда, сучьи дети! Сейчас я вас «приголублю», сто немытых вам в душу! – цедил танкист-зенитчик, разворачивая «спарку» крупнокалиберных пулеметов навстречу черным силуэтам с характерным обратным изломом крыльев и нелепо торчащими «ногами» шасси в обтекателях-«лаптях».

Вот первый из стервятников перевернулся через крыло и понесся в пике, придавливая к земле истошным воем своей сирены, от которого кровь стыла в жилах. Считаные мгновения отделяли наших солдат от смерти.

И тут же Степан Никифорович нажал на педаль спуска «ДШК». Крупнокалиберные пулеметы с ревом и грохотом выплюнули поток бронебойно-зажигательных и трассирующих 12,7-миллиметровых пуль. Трассы прошли выше, и Стеценко рывком крутанул маховик вертикальной наводки – спаренные стволы опустились еще на несколько градусов. И снова огненная очередь 12,7-миллиметровых бронебойно-зажигательных пуль Б-32 и бронебойно-зажигательно-трассирующих – БЗТ пронзила пространство. Теперь наведение оказалось точным, упреждение взято правильным – и в определенной точке пространства тяжелые пули встретились с крыльями, фюзеляжем и прочими элементами конструкции немецкого пикировщика. Самолет с черными крестами на широких крыльях вдруг закрутился волчком, его потянуло куда-то в сторону от цели. Подбитый «Юнкерс-87» скрылся за развалинами домов, и тут же прогремел оглушительный взрыв, в небо взметнулся дымно-огненный фонтан. Немецкий летчик попытался освободиться от своего груза, но высота уже была слишком мала, и его же бомба отправила экипаж «штуки» прямиком на небеса! Свершилось мрачное правосудие: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет!»

А Степан Никифорович Стеценко уже развернул башню Т-90 навстречу новому врагу. Трассеры прошли прямо перед носом «Юнкерса-87». Его пилот не стал испытывать судьбу: вниз неприцельно полетела бомба, а сам «лаптежник» отвернул в сторону.

Но другие «Юнкерсы» сумели засечь позицию русской зенитной установки. И теперь ярость стервятников обрушилась на советский зенитный танк.

– Юрка! Давай жми на запасную позицию, иначе нам – хана! – Голос командира танка тонул в реве авиационных моторов и вое леденящих душу сирен.

Но механик-водитель сообразил быстро. Взревела «спарка» карбюраторных двигателей, скрежетнули по камням стальные траки гусениц. Зенитный танк Т-90 сорвался с места и рванул на другую сторону улицы. Малый, меньше десяти тонн, вес Т-90 в сочетании с неплохой подвижностью позволял надеяться, что маневрирование хотя бы поможет уклониться от атак пикирующих стервятников Люфтваффе.

А те, заметив внизу движение, естественно, стали «клевать» цель еще сильнее. Столбы взрывов встали спереди и сзади зенитного танка. Одна из фашистских бомб взрывом обрушила стену полуразваленного дома неподалеку. Но миниатюрный танк упрямо ревел своими двумя моторами, карабкаясь по завалам. Степана Никифоровича трясло и мотало из стороны в сторону. Хорошо еще, что он перед маневром застопорил стволы пулеметов. Иначе бы сбилась наводка коллиматорного прицела «К-8Т» и танк стал бы просто бесполезен.

Танк завернул за угол дома.

– Короткая!!! – заорал Стеценко.

Зенитный танк остановился, Степан Никифорович расстопорил стволы пулеметов и развернул башню. Над улицей висели клочья дыма и пыли, но в небе продолжали кружиться, словно коршуны, пикировщики с черными крестами на крыльях. Расправившись, как они думали, с русской зениткой, немецкие пилоты принялись бомбить и обстреливать позиции майора Валентинова.

Но едва только эту пелену невесомого савана растянуло, как Стеценко снова приник к пулеметам. Концентрические круги коллиматорного прицела перечеркнули один из силуэтов. Спаренная очередь попала куда надо – один из «Юнкерсов-87» потянул в сторону, заваливаясь на крыло и пуская дым из разбитого двигателя. Еще одним гадом меньше!

А остальные стервятники снова накинулись на «подвижную зенитку». Степан Никифорович вовсю вращал башню на все триста шестьдесят градусов, встречая пикирующие острые морды самолетов короткими злыми очередями. В итоге еще один «лаптежник» схлопотал свинца себе в брюхо, но каким-то чудом сумел уйти.

А вот у Степана Никифоровича с чудесами была напряженка – сказывалось материалистическое мировоззрение, основанное на учении Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Патроны в дисках, увы, были не бесконечными.

Во время перезарядки этих тяжеленных треклятых дисков их и накрыло.

«Юнкерс-87» мог нести только одну фугасную авиабомбу калибром 250 килограммов – SC/SD-250, или полтонны – SC/SD-500. Но их «лаптежники» сбрасывали первыми, и поэтому на пилонах оставались только мелкие бомбы калибром 50-100 килограммов. Разорвись возле Т-90 двухсотпятидесятикилограммовая фугаска, и легкий десятитонный танк превратился бы в груду металлолома и раздавленного мяса. По крайней мере Степан Никифорович Стеценко особых иллюзий на этот счет не питал.

Но и серия из 50-килограммовых авиабомб чуть не отправила советских танкистов в «светлое коммунистическое завтра».

Ад кромешный! Грохот, земля трясется под гусеницами легкого танка, перед глазами ярко-белое пламя, по броне тарабанят осколки и каменные обломки…

Им просто повезло.

Степан Никифорович на секунду потерял сознание, а когда очнулся, с трудом разлепил веки. Из носа текла кровь, голова – словно чугунный колокол. Контузия, к счастью, легкая. Еще одна, но кто на это сейчас внимание обращает. Пересиливая себя, борясь с мгновенно накатившей слабостью во всем теле, танкист-зенитчик дернул рычаг перезарядки пулеметов и развернул башню. В ушах шумело, но звуки доносились, хоть и приглушенные.

– Мехвод, заводись!

Расчихавшись, двигатель все же завелся, и зенитный танк пополз на новую позицию.

– Командир, один из движков «вырубился»! Тянем на одном моторе, как бомбардировщик!

Но Степану Никифоровичу было не до смеха. Вровень со вторыми этажами полуразрушенных домов на бреющем несся «Юнкерс-87». Под его брюхом Стеценко успел разглядеть что-то продолговатое, но не бомбу. А в следующий миг на зенитный танк обрушился огненный шквал!

Это была новая модификация пикирующего бомбардировщика «Юнкерс» Ju-87D-1 – «Дора». Это был пикировщик-штурмовик. Помимо бомб на усиленном подфюзеляжном бомбодержателе могла устанавливаться подвесная пулеметно-пушечная установка.