— Леди Глория, вы великолепно выглядите, и этот цвет, вне всякого сомнения, вам чрезвычайно идёт, но…вы помните вашу задачу — удивить Филиппа. А в данном случае его удивит, пожалуй, исключительно ваша консервативность и строгость. Не мне, конечно, вас учить, но вы уверены?

— Разумеется, — кивнула я, стараясь удержать на лице скромное выражение, хотя губы так и норовили расплыться в улыбке, — я всё помню. Мы можем идти?

Герцог кивнул, и я заметила разочарование, мелькнувшее в светлых глазах.

— Ой, минутку, я забыла браслет! — воскликнула я уже на пороге и, повернувшись к лорду Себастьяну спиной, прошествовала к туалетному столику. Самым сложным было не оглянуться, но повисшее молчание и звук чего-то упавшего (судя по громкости, сам герцог всё же удержался на ногах) сказали уже о многом.

Взяв браслет, я медленно повернулась и с трудом удержала восторженный писк: сказать, что герцог был впечатлён — это ничего не сказать. Такого восхитительного выражения полного потрясения я не наблюдала с тех пор, как полтора года назад шеф выслушал от совершенно незнакомой ему девицы, то есть меня, требование взять её на работу в детективное агентство.

— Что это? — охрипшим голосом поинтересовался лорд Себастьян.

— Это? Платье…а что? — я наивно хлопнула подкрашенными ресничками.

— Это не платье, — герцог с трудом сфокусировал взгляд на мне, — это…это неприлично!

— Что конкретно в нём неприличного? — скромно поинтересовалась я, — можно более предметно, ваша светлость?

— Спина и… — герцог запнулся и даже смутился, — спина, в общем.

— А что не так со спиной? По-моему, очень даже миленькая спинка…

— Да, но она — голая! — воскликнул герцог, возмущённый до глубины души не то тем, что вырез слишком большой, не то тем, что он всё же заканчивается раньше, чем начинается всё самое интересное.

— Неужели? — я была сама невинность, — но спина закрыта кружевом. Никакого нарушения правил. Наоборот, я бы сказала, что платье более чем пристойное. И потом, вы уж определитесь, чего хотите: то вам слишком скромно, то «спина голая»…Мне кажется, принц должен оценить…

— Боюсь, что принцем дело не ограничится, — хмыкнул уже слегка успокоившийся герцог, — дубинку возьмите, от кавалеров отмахиваться.

— У меня есть вы, ваша светлость, — мурлыкнула я, беря лорда Себастьяна под руку, — вы же не дадите меня в обиду.

Так, негромко переговариваясь, мы дошли до входа в зал, где нас поприветствовал дворецкий, важности и чувства собственной значимости которого хватило бы на пару десятков герцогов. Он распахнул двери в сияющий огнями зал и торжественно провозгласил:

— Его светлость лорд Себастьян Фарийский! Леди Глория Дэндридж!

Казалось, взгляды всех присутствующих в зале сосредоточились на нас, и я впервые задумалась: а по силам ли я выбрала задачу? Мне бы самой в этом террариуме выжить, не дав себя сожрать местным прелестницам, не то что отбить у наверняка имеющихся претенденток принца Филиппа. Но менять что-либо уже однозначно поздно, поэтому нужно отбросить все сомнения и позволить младшему принцу за собой ухаживать. Да! Именно так: не добиваться его снисходительного внимания, а осчастливить его своей благосклонностью. И пусть предварительно ещё попробует её заслужить. Вот… Убедительно? Не очень? Вот и мне кажется, что так себе… Но где наша не пропадала!

Тут я почувствовала, как лорд Себастьян легонько сжал мою ладонь, лежавшую в его большой руке, и этот простой жест нормального человеческого участия и поддержки как-то помог выбросить из сознания все пораженческие мысли. Я красотка, со мной один из самых загадочных мужчин королевства — разве это не повод для самоуверенной улыбки?

Мы шагнули на широкую ковровую дорожку, которая вела к подножию тронов, на которых восседали их величества. Я услышала, как дворецкий за моей спиной начал объявлять следующего гостя и вдруг поперхнулся, закашлявшись на середине слова. «О, платьице оценил!» — довольно подумала я и лучезарно улыбнулась герцогу, который тоже всё слышал и теперь с трудом сдерживал слегка нервный смех.

Мы рука об руку шествовали к королевской чете, и по мере нашего продвижения зал постепенно делился на две части: тех, кто «ещё», и тех, кто «уже». Первые скользили по мне взглядами, бесстрастно оценивая мои шансы в конкурентной борьбе за мужское внимание на балу, приходили к выводу, что я не слишком опасна, и переключались на герцога. Вторые, когда вновь обретали способность дышать, начинали бурно обсуждать увиденное. До нас долетали обрывки фраз:

— Какое бесстыдство…

— Боги, какая потрясающая женщина…

— А я говорила — давай этот фасон попробуем…

— Это кто? Любовница герцога?..

— Выйти в свет в таком восхитительно неприличном платье….

— Герцог, как всегда, ухватил лучшее…

— Представьте меня этой невероятной…

На лицах королевы и короля, с недоумением наблюдавших за нашим фееричным проходом по залу, отражалась целая гамма чувств: от удивления до сомнения в адекватности всех присутствующих. Естественно — они-то моей спины ещё не видели!

Мы подошли к монаршей чете, произнесли необходимые слова приветствия и скромно отошли в сторону, оставшись, впрочем, в шаговой близости от трона. Отойти далеко мы не могли, так как впереди была ещё процедура моего представления двору. Так как поворачиваться к монарху спиной запрещено правилами приличия, то король Чарльз всё ещё пребывал с счастливом неведении относительно моего платья и категорически не понимал нездорового оживления, царившего в зале. Наконец все гости собрались, и дворецкий, уже вполне пришедший в себя, объявил:

— Его высочество принц Филипп!

В зал быстрым шагом вошёл младший принц, и я тут же внимательно стала его рассматривать: всё-таки мне его очаровывать, нужно же понимать масштабы бедствия. Принц, что уж тут говорить, был удивительно хорош собой, но его красивому породистому лицу недоставало доброты и, чего уж там, интеллекта. Он на ходу одаривал улыбкой придворных, особенно женщин, независимо от возраста и внешних данных. Мне тоже досталась улыбка из серии «для всех». Зато стоящему рядом герцогу принц адресовал по-настоящему тёплый и сердечный взгляд. Может, Филипп не так уж и безнадёжен, раз умеет быть благодарным?

Принц устроился рядом с родителями, и король обратился к придворным с коротким приветствием, сообщив, что сегодняшнее мероприятие открывает череду летних праздников, и венценосное семейство надеется…ну и дальше по тексту… В конце его величество сообщил, что рад представить горячо любимым подданным дальнюю родственницу королевской семьи и предоставил слово герцогу. Лорд Себастьян вывел всю такую красивую меня вперёд и сказал:

— Господа, я рад представить вам леди Глорию Дэндридж, нашу с его величеством родственницу и мою…протеже.

Я присела в положенном неглубоком реверансе, хотя пауза, сделанная вредным герцогом перед последним словом допускала такой простор для сплетен, что лучше даже не задумываться. Сзади послышался глубокий потрясённый вздох…ну а что вы хотели, ваши величества?