графини и молчание в ответ, уточнила: — В моем мире женщины и мужчины имеют практически одинаковые возможности для получения образования. На многих направлениях в университетах девушек и юношей обучается одинаковое количество, а на некоторых девушек гораздо больше…

По толпе, окружающей столик, пронеслась волна шепотков и вздохов.

— Я понимаю, что в вашем мире до такой картины еще далеко. Однако, — Соня сделала паузу, чтобы подчеркнуть свои слова, — в прошлом моего мира женщины были столь же несамостоятельны экономически и не могли получать образование, так же как сейчас в вашем. История моего мира доказывает, что это может измениться.

Соня взяла паузу, чтобы отдышаться, и леди Морвилл сказала:

— Это звучит обнадеживающе, однако, очень размыто. Скажите, какое именно образование получили вы?

— Я… Хм, думаю, стоит уточнить, что образование в моем мире сейчас структурировано иначе, чем в вашем. Меня не учили на дому так, как учат благородных особ у вас, — это вызвало еще одну волну удивленных вздохов и шепотков. — Вместо этого все — вообще все, вне зависимости от достатка и происхождения — дети с семи лет посещают школу. Большинство школ полностью содержатся государственной казной, и государство же обязывает всех детей отучиться как минимум девять лет. Таким образом к пятнадцати-шестнадцати годам все дети полностью грамотны и имеют хороший фундамент знаний почти во всех науках, всесторонне развиты, — тут Соня немного лукавила, приукрашивая реальность. Впрочем, это служило ее целям. — После девяти лет большинство по собственному желанию остаются в школе — так называемой старшей школе — еще на два года, чтобы углубить знания и подготовиться к дальнейшему образованию. После дети сдают экзамены, и те, кто сдают достаточно хорошо, поступают в университеты и колледжи за счет государства.

К этому моменту обе ее собеседницы, как и толпа вокруг, были полностью поглощены рассказом. Соне было от этого одновременно приятно и страшно.

— Я, как понятно из моего рассказа, училась в школе одиннадцать лет и в восемнадцать лет поступила в университет, где четыре года обучалась по технической специальности. Ее точное название вряд ли что-то вам скажет, но суть в том, что я — инженер, специализирующийся на работе с электричеством.

— Электричеством? — удивилась Леандра. — Что такого особенного в электричестве, чтобы для него понадобился отдельный специалист? Это ведь то явление, которое возникает при трении некоторых предметов, и еще молнии, верно?

— Да, в вашем мире электричество не получило особого распространения. Должно быть, потому что у вас есть магия, — улыбнулась Соня, ностальгически вспоминая родную реальность. — В моем же… У нас нет магии. Вообще. Но технические изощрения достигли таких высот, что они порой неотличимы от магии. Мы приручили электричество и с его помощью создали приборы, позволяющие обмениваться сообщениями, видеть и слышать друг друга людям, находящимся на разных концах земли. Мы построили корабли, летающие по воздуху быстрее, чем распространяется звук. Мы запустили наши приборы в космос — настолько выше неба, что некоторые из них сейчас ездят по поверхностям соседних планет.

Соня отдышалась, и на этот раз никто не нашел, что сказать в ответ на ее пламенную речь.

— Я, к счастью или к сожалению, не такой мастер, которые сможет построить все эти невероятно сложные приборы, — развела руками Соня.

Дамы загудели.

— Да и многие из них могут достаточно легко повторить ваши маги, — тут же успокоила окружающих девушка. — Однако я могу — и хочу — построить в вашем общество систему, которая позволит большему количеству людей получить так много знаний, как только он или она пожелают. Это подтолкнет ваше техническое развитие, подкинет дров в экономику и, главное — даст людям, в первую очередь женщинам, больше возможностей, больше свободы выбора.

После этих слов воцарилась тишина. Дамы пытались осознать то, что сказала эта хрупкая девушка. Софья подержала паузу, а потом продолжила, стараясь говорить максимально уверенно:

— Эти изменения не могут произойти в одночасье, но я питаю надежду — и считаю это вполне возможным, — что женское образование станет реальностью в ближайшие десять-пятнадцать лет и станет общедоступной нормой уже через поколение.

— И что же вы планируете устроить в ближайшее время? — прагматично уточнила графиня.

— Колледж. Место, где ученые с открытыми взглядами, не преисполненные предрассудками, будут работать преподавателями, так же как в обычном университете, и где женщины смогут обучаться, как и студенты-мужчины. Место, где вам, леди, не придется стесняться своих интересов и увлечений, где вы сможете удовлетворить свое любопытство. Конечная цель — в том, чтобы вы смогли получить профессию и после работать за деньги.

— И на кого же мы станем работать? Кто согласится взять на работу женщину и тем более платить ей? Да и многие девушки не смогут распоряжаться заработанными деньгами, — нахмурилась леди Морвилл. — То, что вы рассказываете, звучит чудесно, но мне не хотелось бы обмануться невыполнимыми обещаниями.

— В то время как лично я никак не могу повлиять на возможность девушек распоряжаться деньгами, что весьма прискорбно… — начала Соня.

— Зато я могу, — небрежно — и очень кстати — вклинилась леди Веллингтон.

— Недавно мы с лордом Граем оформили патент на формулу и рецепт изготовления резины. В процессе оформления находятся еще несколько патентов. Это крайне перспективные патенты, в скором времени непременно будет развернуто производство.

Соня опять сделала многозначительную паузу.

— Производство, требующее точности, аккуратности и навыков, но в своей основе имеющее отнюдь не грубую мужскую силу. Производство, во главе которого буду стоять — вместе с лордом Граем — я сама. Открытие, по сути, новой отрасли промышленности — пусть и маленькой, но перспективной, — в которой для женщин дороги будут открыты. И, наблюдая за нами, другие работодатели тоже довольно быстро смекнут, что женщин можно — и нужно — допускать к оплачиваемому труду.

— И вы полагаете, что нам действительно позволят провернуть такое? — уточнила леди Морвилл благоговейным шепотом.

Соня кашлянула, подумала, подбирая слова, и наконец ответила:

— Даже если спесивцы из Академии магии или при дворе будут вставлять нам палки в колеса, им удастся лишь замедлить юридическое оформление этого вопроса. Никто из них не может запретить нам собираться на частной территории, приглашать наших добрых знакомых, которые по случайности также являются преподавателями, на чай и вести беседы. Поначалу не будут важны документы, заверенные лордами и подтверждающие ваше образование. Будут важны ваши знания и навыки.

— И на каких же условиях вы планируете все это устроить? — хитро улыбнулась герцогиня.

Соня вздохнула, собираясь с силами. Она уже порядком устала говорить.

— Разумеется, такое мероприятие потребует денег. Я считаю, будет справедливо, если мы будем принимать добровольные пожертвования от всех, желающих поддержать нашу затею, но — как минимум в начале — не будем делать денежный взнос обязательным условием для посещения колледжа. Как только мы определимся с помещением, мы согласуем встречи всех желающих леди с нашими уважаемыми преподавателями, и они, оценив уровень знаний будущих студенток, разработают примерные планы обучения. Я была бы рада сказать вам более подробно, чему именно и как мы будем обучать, но правда в том, что это еще предстоит определить.

Леди Веллингтон коротко похлопала ладонями, затянутыми в перчатки, и сказала:

— Браво, леди София! Полагаю, на начальном этапе вам понадобится помещение?

— Да, думаю, было бы прилично организовать что-то вроде мужского клуба для женщин. Уютный дом с учебным классом, лабораторией и мастерской.

По залу разбежался шепоток. Соня недоуменно оглянулась.

— Мужской клуб — это место, в которое не допускают женщин, — с улыбкой пояснила леди Изабелла. — Значит, женский клуб будет тем местом, куда не будут допускаться мужчины!

Дамы за столиками дружно зааплодировали.

После этого Соне позволили сесть, все перезнакомились и принялись разрабатывать план.

Глава 29

После дуэли Мейфэра вызвали к королю: слухи по столице расползались самые дикие, так что виконт не удивился. В приемной он увидел Данбара и Бредли. Оба секунданта выглядели хмурыми, но в целом спокойными. Королевский секретарь выждал некоторое время, потом к чему-то прислушался и пригласил благородных лордов в кабинет.

Джеймс, войдя в кабинет, стоял как на приеме — прямо и твердо. Одет он был безупречно, повязка свежая, да и кабинет этот он неоднократно видел. А вот секунданты явно нервничали. Впрочем, Данбар быстро принял манеру поведения друга и замер статуей, а Бредли продолжал нервно