— Саня, ты ведь с электроникой работать умеешь?

— Немного.

— Нужно кое-что придумать.

Он придумал. Совсем простой механизм, который приводился в движение пультом от автосигнализации. Нажимаешь нужную кнопку, и одна механическая штучка двигает другую штучку, нам, собственно, ничего больше и не требовалось. Уже глубокой ночью мы с сумками выехали на место, большую часть пути прошли пешком, таксист высадил нас далеко от места, нужно было, чтобы нас там никто не видел. Каждый тащил неимоверную тяжесть, но деваться было некуда, сумки я обильно полил дезодорантом и воздухоосвежителем, чтобы хоть как-то отбить запах солярки и ацетона. Интересно, что таксист подумал?

Закончили мы уже к утру, всё было спрятано и замаскировано, лучше не придумать. Хотелось спать, но я потратил день на наведение порядка, драил квартиру всем, чем только мог, конечно, следы останутся, но лучше пусть их будет поменьше. Шурик в это время штурмовал продуктовые (и не только) магазины, закупаясь патронами, едой и водой для сидения в осаде. Время неумолимо подходило к критической точке. Нервы начинали сдавать. На месте мы были заранее, часов в восемь. Обошли все окрестности, проверяя, не сидит ли там дежурный снайпер, и нет ли приблудившихся грибников. Всё было в порядке, вот только спокойнее от этого не становилось. Малейшая оплошность, и нам станет очень плохо, скорее всего, до смерти.

Они прибыли точно вовремя. В двадцать два ноль ноль. Две машины, я ещё обратил внимание на то, что транспорт отнюдь не роскошный, вполне бюджетные японки. Возможно, дежурные машины для дела, которые, если что, не жалко бросить. Мы сидели на завале из мусора, преграждавшем дальнейший путь, такая позиция была удобна тем, что подъехать можно было только с одной стороны. В мусоре у нас под ногами валялись два огнетушителя, старых, пенных, такие уже нигде не применяются, только сами корпуса кое-где ещё используют для бытовых нужд. Их почти засыпало прошлогодними листьями, никто бы и не заметил, что их соединяет пластиковая трубка. Дорога здесь, и правда, кончалась, позади завала был овраг, промытый небольшим ручьём. Это тоже было нам на руку.

Когда машины остановились, из них вышло восемь человек. Явно бойцы, все, кроме одного, молодые, крепкие, со сломанными носами, ушами-пельменями и, почему-то, в кожаных куртках, несмотря на жару, видимо, чтобы удобнее было кое-что под них прятать. Я про себя отметил, что пока всё в нашу пользу, даже расстояние, на котором они остановились, прекрасно.

— Ребята, — начал тот, с кем я разговаривал в магазине, — я что-то не понял, вы обещали человека привести.

— Всё нормально, — сказал я, стараясь говорить без дрожи в голосе, — нужно было убедиться, он в машине сидит, я ему сейчас сообщу.

С трудом нажав пальцем кнопку, я услышал медленное жужжание под ногами. Резко повернул голову в сторону Шурика, после чего мы оба, не сговариваясь, кувыркнулись через завал в овраг.

Взрывная волна догнала нас прежде, чем мы упали на дно. Масса земли, веток, прошлогодних листьев и прочего мусора свалилась нам на головы. Тем не менее, мы были живы. Очнулись секунд через десять и начали карабкаться наружу. Задача несложная, но только не тогда, когда в голове звенит, а перед глазами всё плывёт. Худо-бедно поднялись на поверхность, попутно обляпавшись в грязи. Рельеф этого места сильно изменился, на месте кучи мусора теперь был глубокий ров, а рядом стояли машины, точнее, то, что от них осталось. Начинка из болтов и гаек превратила их в решето. Вместе с людьми.

Приглядевшись повнимательнее, я увидел, что мертвы не все. Один из бойцов, которого, похоже, поневоле закрыл собой товарищ, теперь медленно отползал в сторону. Лицо его представляло собой кровавое месиво, глаз не было, но он был ещё жив. Добивать ножом не было сил, я отошёл в сторону и, откинув картонную крышку с тайника, вынул ружьё. Патроны сменил на дробь нолёвку, подошёл к раненому, который отполз не так далеко, поскольку уткнулся головой в машину. Приставил стволы к позвоночнику и нажал на пуск. Выстрел показался тихим, но это для нас, а в округе все всё слышали, хоть место и безлюдное. Сбор трупов и запихивание их в машины занял примерно полчаса. Слух за это время немного восстановился, появилась возможность слышать друг друга. Мёртвых уложили в машины и обильно полили густой жидкостью серого цвета из четырёх десятилитровых фляг, полили и землю в тех местах, где она была залита кровью. Должно хватить. Туда же я закинул пакет с одеждой и перчатками, что использовал при изготовлении взрывчатки и напалма.

— Стволы у них, — тихим голосом проговорил Шурик, показывая на торчавшую из-за пояса убитого рукоятку пистолета.

— Не берём, — отмахнулся я, — палево.

На всякий случай, я отошёл подальше, зажёг свёрнутый в трубочку лист картона и бросил его в лужицу около машины. Некоторое время ничего не происходило, а потом над обеими машинами поднялся столб ослепительно яркого пламени. Нас обдало волной жара, несмотря на довольно приличное расстояние.

— Валим, — сказал я громко, но Шурик понял бы меня и без слов, нам тут делать нечего. Пока.

— Подхватив оружие из тайника, мы направились к проходу.

Закат солнца мы увидели уже в чужом мире. Оба сидели на перроне, перед нами стояла открытая бутылка водки и буханка хлеба с нарезанным салом. Чуть поодаль горел небольшой костёр, который сложили из найденных досок больше для порядка. Шурик взял бутылку и разлил две больших порции в железные кружки.

— Что теперь? — спросил он, протягивая одну кружку мне.

— Теперь… — я опрокинул водку в рот и сморщился, ну, что за гадость, деньги ведь есть, не мог нормальную купить? Привычка экономить. — Теперь нас будут искать. Теперь, Саня, мы с тобой преступники, убийцы. Привыкай. Не здесь, не в этом диком мире, где жизнь ничего не стоит, а там, где есть государство, репрессивный, мать его, аппарат, суды и, самое главное, тюрьмы. Именно туда отправляют таких, как мы. Статья за убийство. Да ещё восьми человек, да ещё группой лиц, Саня, да по предварительному сговору.

— Зачем же мы это сделали?

— А ты не понял? Затем, что из тюрьмы ты когда-нибудь выйдешь, а из могилы уже нет. Нас бы убили, просто убили, вот это, — я сунул ему под нос слиток, — слишком ценно, за это убивают. У них было подозрение, что за нами кто-то стоит, вот только они бы быстро всё поняли. Нас бы приняли, отвезли в лес и пытали, пока не расколемся, где тайник. А когда расколемся, убили бы и закопали. Выхода у нас не было. Самооборона это, вот только в суде не так поймут.

— А как докажут? — вяло, с полной апатией, спросил он.

— Взрыв, я — химик, они поехали на стрелку со мной, их взорвали, дома следы взрывчатки, — порция водки дошла до мозгов, речь моя начала замедляться.

— А что за взрывчатка была?

— Аммонал, нет, при желании, могу и динамит сделать, да только ингредиенты дорого встанут, да и качество будет так себе.

— Круто, — сказал он и налил снова. — Чего делать будем?