Да. Вторая полоска. Я беру в руки тест и некоторое время разглядываю вблизи. Вторая полоска становится все отчетливее. На тесте две полоски. Стало быть, я беременна. Помогите, я беременна! Как я смогу рассказать тебе об этом? Я стою одна в туалете в квартире, купленной мной менее года назад, ты сидишь на диване в гостиной и работаешь. Кошка лежит рядом с тобой и дремлет, а я… я беременна. В моем животе кто-то живет! Крошечная частичка тебя и меня! Это просто невероятно.

Сердце у меня стучит так, словно хочет выпрыгнуть из груди. Я должна тебе обо всем рассказать, немедленно, это должно произойти сейчас же. Но я боюсь. Чувствую себя предательницей, которая взяла и забеременела. Непослушными пальцами я поворачиваю замок на двери туалета, беру с собой положительный тест на беременность, выхожу и сажусь рядом с тобой на диван.

Ты не поднимаешь на меня глаз, когда я сажусь рядом. Я оказываюсь в странном положении – слишком близко, чтобы не прикоснуться к тебе. Растерянно похлопываю тебя по плечу, и тут ты поднимаешь глаза, вопросительно смотришь на меня, спрашиваешь, чего я хочу. «Нам надо поговорить», – говорю я. «О чем?» – спрашиваешь ты. Вопросительно смотришь мне в глаза, не видя теста у меня в руке. Я поднимаю его, машу им в воздухе, делаю глубокий вдох и выпаливаю суть всего того, что хочу тебе сказать. «Я беременна», – говорю я. В конце фразы голос превращается в карканье, воздух закончился где-то на полпути. На этом этапе сердце у меня стучит так, что слышно на всю комнату. Я чувствую, как сонная артерия выгибается от сдерживаемого напряжения. Не могу сдержать улыбку. Не знаю, почему я улыбаюсь – потому что я нервничаю или потому что рада. Ты не улыбаешься в ответ. Ты молчишь. Твои пальцы неподвижно лежат на клавиатуре компьютера, который ты держишь на коленях, – ты весь замираешь. Что-то отражается в твоем взгляде, но я не могу до конца понять, что именно. Ты сидишь молча, словно окаменев, твой взгляд ускользает от меня, бродит по комнате. Улыбка застыла у меня на лице, кажется, мне нужно скорчить гримасу, чтобы вернуть лицо в нейтральное положение. Проходит почти вечность. Я не знаю, что я могу добавить к сказанному.

Мне хочется, чтобы ты отреагировал. Показал, что ты чувствуешь. Твое молчание меня пугает, я боюсь того, что произойдет, когда оно будет нарушено. У меня вдруг возникает желание сказать «прости», но я сдерживаюсь. Сейчас ты должен что-то сказать. Наконец ты начинаешь говорить.

«Ты уверена?» – спрашиваешь ты тихо, почти шепотом. «Думаю, да», – отвечаю я, снова глядя на тест. Теперь на нем отчетливо видны две полоски. «Ты сказала, что это будет не скоро», – шепчешь ты. «Я сказала, что это может быть не скоро», – отвечаю я. Ты продолжаешь молчать. Мы сидим рядом на диване, но я не решаюсь прикоснуться к тебе. Не знаю, что в тебе происходит – ты сердит, расстроен, шокирован или все же немного рад в глубине души. Сама я ощущаю вину. Вину, смешанную с удивлением и тихой решимостью. Все должно быть хорошо. И будет хорошо. Я сделаю все, чтобы так и получилось.

Ты снова открываешь рот. Говоришь, что тебе надо это переварить, поднимаешься и начинаешь складывать сумку. Надеваешь куртку в прихожей, останавливаешься в дверях, словно собираясь еще что-то сказать. Я вышла вслед за тобой, стою напротив тебя, пытаясь встретиться с тобой глазами. Ты говоришь, что пошел на работу, что мы созвонимся позже. Я делаю шаг к тебе – теперь я так близко, что, если ты протянешь руки, мы сможем обняться. Но мы не обнимаемся. Ты не протягиваешь руки, и я тоже. Вместо этого я прошу меня поцеловать. Но поцелуя мне не достается. Ты смотришь на меня – впервые с того момента, как узнал, что мы ждем ребенка. «Я должен это переварить, – снова произносишь ты. – Прости». И ты уходишь. Я стою, уставившись в закрытую дверь. Твои шаги быстро спускаются по лестнице. Я слышу, как дверь подъезда захлопывается за тобой. Скоро ты будешь сидеть в метро, по пути на одну из своих работ. Меня волнует, что ты чувствуешь, о чем думаешь, почему не хочешь поделиться этим со мной. Думаю, я не заслужила того, чтобы со мной делиться.

Я возвращаюсь в гостиную, где кошка уже покинула свое место на диване. Я слышу, как она мяукает возле входной двери. Ее тоже потряс твой неожиданный уход. На диване – в том месте, где ты только что сидел и работал, – еще виднеется мягкое углубление. На журнальном столике рядом с твоими наушниками лежит тест на беременность. Не помню, чтобы я его туда клала. Пытаясь привести в порядок мысли, я делаю глубокий вдох. Не расстраиваться. Подождать. Вести себя по-взрослому. Ты должен это переварить. С этого момента я буду для тебя идеальной партнершей. Я буду такой безупречной, что у тебя не возникнет никакой возможности почувствовать негатив по поводу этой новости. Ведь мы ждем ребенка. У нас будет семья. Нас станет трое. Это же правда хорошая новость. Даже для тебя.

Апатия сменилась другим чувством – теперь я не нахожу себе места. Мне нужно что-то делать, мысленно ставить галочки, но я не справляюсь даже с самыми простыми задачами, потому они совершенно меня изматывают и отбрасывают обратно, в полную апатию и горизонтальное положение на диване. Это проблема. Сегодня я вышла на прогулку с Иваном. У меня есть дело в библиотеке, и еще надо купить марки. Такая программа должна быть мне по силам.

В одной из книг о горевании – которую я скоро верну в библиотеку – я прочла, что скорбящие часто так поступают. Воплощают свои иррациональные поиски того, кого он потеряли, придумывают себе одно дело за другим. Подсознание пытается найти смысл, вернуться в исходное положение, а сознание отправляется по делам, придумывает себе занятия.

Другая проблема, в которой, судя по книгам, я тоже не одинока, – теперь я вижу тебя везде. На дорожке между продуктовым магазином «Ика» и нашим домом нам навстречу идет долговязая фигура в толстовке с капюшоном. Солнце слепит глаза, я вижу только силуэт. Все тело реагирует инстинктивно: это же ты. Это ты идешь мне навстречу, чтобы помочь донести тяжелый пакет из магазина, как ты делал много раз до этого.

Или нет.

Ах да, конечно.

Это не ты.

Это никогда уже не будешь ты.

Теперь я буду таскать свои пакеты сама. От этого осознания мне так больно, что на какое-то время все тело немеет. Я механически двигаюсь вперед. Пакет висит на запястье, лежащем на ручке коляски, от тяжести на руке потом останется след, но я ничего не замечаю. Сейчас я не чувствую ничего. Мозг собирается с силами, снова настраивается на практическую сторону жизни. Что мне нужно сделать? Куда пойти? Чем я только что занималась?

Потом проходит несколько часов или минут. Я забываю, что мне нужно напоминать себе не искать тебя. И тут я вижу тебя снова, и все повторяется. Вот же ты! Нет. Это не ты. Это кто-то другой, кто по-прежнему жив.

Внезапно все оказываются такого же роста, что и ты. Все по метр девяносто ростом, носят синие толстовки с капюшоном и идут мне навстречу точно так же, как это делал ты.

Вот снова ты. И вот. И вот. Нет. И это тоже не ты.

Снова настало лето, и я снова потею. Возможно, все дело во мне – но разве лето не становится с каждым годом все жарче? Не помню, чтобы в детстве мне приходилось так потеть летом. Может быть, у меня что-то не в порядке со щитовидкой? Или я просто беременна.