ту, где они повстречали лесных великанов. Здесь тоже был колодец – несколько поменьше, чем первый, что и немудрено, ибо за первым надзирал вождь Пунтли собственной персоной. Здесь Тибо наконец-то сжалился и позволил Зигфриду вдоволь напиться и наполнить фляги студеной водицей, а потом даже разрешил дракончику съесть один сухарь. Сам Тибо при этом не взял в рот ни крошки. Честно признаться, на его гладкой бархатистой шерстке не было видно ничего, кроме глаз и густых-прегустых бровей, и Зигфрид никак не мог взять в толк, как же этот шарик говорил и питался. «Интересно, он вообще ест когда-нибудь?» отрешенно подумал Зигфрид, дожевывая кое-как свой сухарь.

А Тибо лишь тревожно смотрел на небо, отмечая, как далеко успело укатиться солнце за время их отчаянного броска, а также прикидывая, сколько еще беспокойных миль предстояло преодолеть двум странникам.

Не успел Зигфрид отдышаться и как следует насладиться этим отменным, изысканным сухарем, а Тибо уже вновь припустился вперед изо всех сил, и дракончику ничего не оставалось, кроме как броситься вслед за своим таинственным проводником. И вновь бешеная гонка сквозь ветви и кусты, бесшабашные прыжки через корни, маневрирование между корягами и шелест опавших листьев. И вновь тьма вековых крон, надвигающаяся со всех сторон, прячущая фальшивое солнце от взволнованных взглядов.

– Полянок больше не будет до самой деревни, – ненароком бросает Тибо вполоборота. – Нужно спешить!

Вперед, сквозь хлысты упругих веток, по неровной земле. Поспеть до захода солнца.

Вот только где ты, чужая звезда? Не закатилась ли ты уже за далекий горизонт? Не бросила ли ты на произвол судьбы двух беспокойных путников?

Что это? Неужели просвет между стволами? Неужели там, за пределами леса, день еще догорает в своей закатной агонии? Неужто успели?

Они бросаются вперед с удвоенной силою, забывая про голод и усталость, отрицая свое изнеможение. Зигфрид спотыкается на каждом шагу, но он усиленно работает посохом и сейчас бежит как никогда. Скорее бы, скорее бы миновать эту злополучную деревню!

Деревья расступились, и они оказались на опушке. Вернее, решил Зигфрид после более внимательного наблюдения, опираясь из последних сил на посох и чудом держась на ногах, это тоже была полянка, только необычайно громадных размеров: ее противоположный берег утопал где-то в дали сиреневой дымки, а по правую и левую руку лесная стена простиралась еще на добрые полмили в каждую сторону, убегая в вечерний туман и замыкаясь там, вдалеке, за полупрозрачной завесой. Тени вечернего леса ласкали небольшую деревню, которая уютно расположилась в этой тихой гавани, позабытой всем миром. Дома жались друг к другу посередине поляны, образуя два ряда с улицей посередине, а несколько строений попроще приютились на окраине, почти у самых деревьев, отбившись от общего единения и с завистью косясь окнами на все вокруг. Деревня расползалась во все стороны.

Лес опустился в сумерки. Туман над деревней с каждой минутой густел, а солнце уже почти нырнуло за самые дальние верхушки, и лишь несколько заблудших лучей сиротливо пробивались сквозь дымку и ветви. Все было таким умиротворенным и прохладным, что на Зигфрида снизошла такая благодать, которая даруется только уставшим путникам под конец тяжелого дня.

– Успели? – безразлично уточнил он у Тибо, на всякий случай.

– Нет, – прошептал Тибо, глядя на деревню напряженными глазами.

Зигфрид вздрогнул.

Благостное ощущение улетучилось, как вода, пролитая на раскаленную мостовую в полдень жаркого лета.

– Еще не совсем темно, – слабо возразил дракончик.

– Не совсем, – согласился Тибо, – но достаточно. Ступай за мной.

И он аккуратно зашелестел по траве, вниз по плавному склону, прочь от деревьев, навстречу ближайшему дому.

– Скажи, – прошептал Зифгрид, догоняя его, – а мы не можем обойти деревню вокруг, следуя кромке леса?

Тибо отрицательно покачался.

– Даже и не думай об этом… Эта тропа – единственная. Между деревьями здесь не пробраться – кругом колючие кустарники, и непроходимые заросли, и такие ловушки, что тебе и не снилось. Гляди, как близко подобрался лес к тому дому, что ближе всего к нам! Попробуешь прошмыгнуть за ним – не видать тебе больше белого света! Нырнешь в чащу – навстречу своей погибели! Нет! Этот лес не зачарованный, как тот, что на востоке, но и у него есть свои тайны, свои опасности. Единственный путь – по главной улице! Ступай за мной, и не говори ни слова! И… Зигфрид? – Дракончик остановился, вопросительно глядя шарику прямо в глаза. – Держи наготове посох.

Они двинулись вперед, и Тибо больше не оборачивался. Зигфрид мягко следовал за ним, обеими лапами вцепившись в посох и неловко прижимая котомку к груди. Несколько шагов, и вот он уже стоит на заросшей улице, некогда широкой и добросовестно протоптанной, а теперь напоминающей саму себя многолетней давности лишь своим уверенным контуром да несколькими земляными прогалинами.

Еще один шаг. Другой…

По обе стороны – древние дома. Столь умиротворенные издали и такие мертвые, позаброшенные вблизи. Пустые окна зияют им вслед, ощетинившись зазубренными осколками выбитых стекол. Где-то попадаются заколоченные наспех двери, где-то – беззубые ставни, прячущиеся за прибитыми наискосок досками.

Еще шаг… Ничего не говорить, ни слова!

Чу! Что-то скрипнуло! И тревожно, жалобно завыл ветерок. А потом ставни, ужасные, мертвые ставни, еще мгновение назад безжизненные и сонные, вдруг заклокотали, встрепенулись и забились в грохочущей истерике, сотрясая стены домов какофонией отчаянных ударов. Поднялся вихрь.

Заколоченные двери рвались из-под пленивших их досок, кое-как танцуя на петлях и неловко подрагивая в такт одержимой музыке бури.

Тибо красноречиво обернулся и рванул вперед что было прыти. Зигфрид, спотыкаясь и путаясь в собственном хвосте, дернулся было следом, но упал, обронив посох и волоча незадачливую котомку за собой. Небо потемнело до непроглядной черноты, ветер сделался невыносимым. Тибо был где-то впереди, но его черная шерстка слилась с темнотой, и Зигфрид потерял его из виду. Вперед! подумал дракончик, нужно двигаться вперед – туда, к спасительным объятиям леса.

Он с трудом поднялся, сгреб в неуклюжую охапку все свои пожитки и попробовал сделать шаг, сопротивляясь ветру, утопая в свисте и грохоте. Он как будто бы шагал по сугробам, как будто шел против течения бурной реки.

И тут что-то зловещее, что-то неземное промелькнуло через дорогу и пропало между двумя домами. Зигфрид замер.

«Без паники!» подумал он, трясущимися лапами прижимая к себе котомку и посох, который начал предательски выскальзывать. «Это всего-навсего привидение! Всего лишь приведение… Должно быть… Ой!»

Стоило Зигфриду осознать, что от встречи с привидением его отделяли считанные дюймы, как ноги сами приняли единственно верное решение, и дракончик припустился со скоростью, весьма неожиданной для такого