причины своего расстройства. Так харкнуть в душу способен только близкий человек, постороннему это не под силу. А ведь я давно эту истину постигла! И все равно позволила чужому человеку пробраться под панцирь и показала все уязвимости своего программного кода.

От безысходности я утром набрала номер Аркаши и все на него вывалила: о том, как нашла себе легальную работу, и о том, как меня с нее выгнали за то, что я только собиралась их там всех напялить. Тоже прозвучало как-то не очень, но он даже не переспрашивал, а сразу сообщил:

– Я тебе верю, Лада! Ты же знаешь, я обожаю детективные сериалы. Так вот, самый подозрительный чувак никогда не оказывается виновным. К сожалению, чаще всего ему самому и приходится доказывать свою невиновность, пока все второстепенные увальни вату катают. Ты почему на чай даже не заглядываешь, гадина такая?

Вот он вроде бы ничего важного не сообщил, а на сердце как-то сразу полегчало. В этом весь Аркаша и есть. Единственный человек во всем мире, который никогда не плюнет в душу.

Глава 12. Не суди книгу по обложке

Поначалу Глеб скидывал мои вызовы, но в итоге я смогла его достать. Через три дня он все-таки ответил:

– Ну чего тебе?

– Это тебе чего?! – я сразу начала наезжать. – Не тебе ли надо найти настоящего преступника, а ты там прохлаждаешься?

– Я прохлаждаюсь, настоящая преступница? – его голос звучал глухо. – Я за последние несколько дней и шести часов в сумме не спал. Так что тебе еще нужно?

Но раз уж он вообще со мной говорил, то это было исчерпывающим доказательством, что не все потеряно:

– Меня так и не арестовали, Глебарисыч! А это означает, что ты сам в своих выводах сомневаешься.

– Просто мне сейчас реально не до того. Про тебя даже вспомнить некогда было. Сейчас наберу Петра Ивановича, будет у тебя в течение получаса. Подождешь?

– Сам подожди! – огрызнулась я. – И подумай еще раз. Если я сняла несколько миллионов, то почему все еще здесь – в зоне доступа Петра Ивановича, а?

– Потому что у меня твои паспортные данные. Ты даже страну не сможешь покинуть.

– Логично! – признала, подумала и опровергла: – Вообще нелогично! Уж на такие деньги я бы точно купила себе комп и уже заказала липовые документы. Все, что нельзя сделать за деньги, можно сделать за большие деньги!

– Так ты, может, и заказала, – Глеб все еще упорствовал. – Такие вещи не за три дня делаются, полагаю.

– Ты слишком дотошный для человека, который три дня не спал, – выругалась я. – А как тебе такой аргумент – я бы так глупо не попалась!

– И это говорит мне человек, с которым я познакомился как раз в тот день, когда она глупо попалась?

С ним очень сложно разговаривать…

– Допустим! Тогда зачем я тебе вообще звоню? Если я виновата, если просто жду липовые документы, то зачем я тебе звоню?

– Именно с этого вопроса я и начал разговор.

– Не по телефону! Объясню при личной встрече.

Он зевнул, подумал и все-таки согласился – а это, как ни крути, тоже знак его сомнений:

– Ладно, приезжай в офис, охрана тебя пропустит. У тебя будет тридцать секунд.

Я влетала в его кабинет через час. Оценила взъерошенный вид и даже немного умилилась. Глеб просто смотрел на меня и ждал, когда начну объясняться. И я заголосила:

– Новая сделка! Если я не виновата, то… – я знала, что он любит такие споры, но придумать ставки не додумалась, потому замолчала.

– Что тогда? У тебя осталось двадцать секунд.

– Ты извинишься передо мной! – припечатала я. – Да-да, я не шучу. Посмотришь мне в глаза, прочувствуешь свою вину и извинишься!

Именно это его удивило сильнее прочего:

– Заинтригован, Лада. Если ты действительно невиновна, то могла бы попросить что угодно. А тебе нужны только извинения?

Я и сама не поняла, почему сделала такой выбор. Просто никакими деньгами, никаким железом, никакими продвинутыми смартфонами испытанную обиду не перекрыть. Забыть я о ней смогу лишь после того, как увижу настоящее раскаяние.

– Именно, – подтвердила я. – И еще добавь туда же кусание локтей, не откажусь посмотреть. Да, этого будет достаточно для первого раза!

– А сейчас заинтригован еще сильнее. Ты, похоже, действительно считаешь себя невиновной, раз так нагло себя ведешь. Может, даже имя настоящей крысы знаешь?

– Пока нет, – разочаровала я. – Нужны записи с камер видеонаблюдения. Я на сто процентов уверена, что вы с охраной просмотрели только до моего выхода. Решили, что вопрос закрыт, а в том фильме самое интересное начиналось после титров! Тебя не было в городе два дня – и об этом многие знали. Твое отсутствие было важным фактором, потому что в таких делах что-то может пойти не так. Если бы я ломала базу, то выбрала бы такой момент, когда главных мозгов и близко нет – на всякий случай. Кто-то заходил в офис после меня. Кто-то, у кого есть пропуск! Врубай запись, просто промотаем дальше.

Глеб устало потер виски, но говорил со мной без прежнего нажима, как будто сам уже начал верить моей убежденности:

– Лада, запись с камер можно взять только с полицией. Я уговорил именно ту же смену посмотреть и сделать для меня скрин. Звонить в полицию, пусть открывают дело? Но тогда ты уже точно не выпутаешься.

Я искоса посмотрела на него. Мне до сих пор не было понятно, почему он меня не сдал, а теперь было понятно еще меньше. Я ведь, по его мнению, его дважды пыталась натянуть, и один раз – вполне успешно. Но он сидит здесь и все еще взвешивает, стоит ли обращаться к силовикам. И на этом моменте моя решимость иссякла.

– А если после меня никто не заходил? – я забормотала вслух. – А если код слили в течение рабочего дня? И тогда… тогда я останусь единственной подозреваемой, но уже в присутствии Петра Ивановича…

Глеб подумал полминуты и кивнул, словно соглашаясь с какой-то своей мыслью.

– Ладно, проверим. Сделай кофе, у меня голова вообще не варит.

Я радостно побежала в приемную. Там столкнулась с его помощницей, которая натягивала куртку.

– Лада, ты здесь? – она покосилась на дверь кабинета директора. – Глеб Борисович тебя вызвал? Ты еще не уходишь? А то у меня рабочий день закончен.

– Остаюсь! И шеф тоже! Он сказал, что орать на меня будет весь вечер.

– А-а, – протянула она равнодушно, как будто ничего странного не услышала. – Тогда до свидания.

– До свидания, Евгения!

Женщина наконец-то выдала удивление:

– Ого. А мне почему-то казалось,