На следующее утро Солдат с Зелеными Бакенбардами забрал Оджо из тюрьмы и увел во дворец, где тот должен был предстать перед судом Озмы. Снова он надел на мальчика наручники и белый балахон. Оджо было так стыдно своего проступка, что он даже обрадовался: по крайней мере, люди на улицах не могли бы запомнить его в лицо. Он охотно последовал за Солдатом, желая, чтобы его участь поскорее решилась.

В Изумрудном Городе живут воспитанные люди, которые никогда не смеются над тем, кто попал в беду, но они впервые видели арестанта и волей-неволей бросали на Оджо любопытствующие взгляды, а многие поспешили во дворец на процесс.

Когда Оджо ввели в Тронный зал, там уже собрались сотни людей. На изумрудном троне восседала Озма в мантии, украшенной изумрудами и жемчугом. Справа и чуть ниже от нее на ступеньке сидела Дороти, а слева – Страшила. Еще ниже был Волшебник Изумрудного Города, а на столике перед ним стояла золотая ваза из комнаты Дороти, куда Лоскутушка бросила злосчастный клевер!

У ног Озмы лежали два огромных зверя – Трусливый Лев и Голодный Тигр. Они всегда охраняли Озму, когда та вершила суд. Был в зале и еще один зверь, но его Дороти держала на руках – то был Тотошка. Он прекрасно знал и Трусливого Льва и Голодного Тигра и часто с ними играл.

На стульях из слоновой кости восседали представители местной знати – дамы и господа в прекрасных нарядах, а также официальные лица королевства в парадной униформе Страны Оз. За ними расположились все остальные, заполнив собой весь огромный зал.

Не успел Солдат ввести Оджо, как в другую дверь вошел Косматый, а с ним Лоскутушка, Вузи и Стеклянный Кот. Они остановились перед троном, где сидела Озма.

– Привет, Оджо! – крикнула Лоскутушка. – Как дела?

– Все в порядке, – отозвался мальчик, но обстановка очень подействовала на него, и голос его слегка дрожал.

Но Лоскутушку мало что могло смутить, и если Вузи слегка нервничал, то Стеклянный Кот был в восторге от всего этого великолепия и торжественности случая.

По знаку Озмы Солдат снял с Оджо балахон, и мальчик оказался лицом к лицу с правительницей, которая должна была решить его судьбу. Он сразу увидел, что она красива и обаятельна, и сердце его забилось с надеждой: быть может, она окажется еще и милосердной.

Озма долго глядела на узника. Затем тихо заговорила:

– Один из законов Страны Оз запрещает рвать клевер-шестилистник. Тебя обвиняют в нарушении закона, хотя ты был предупрежден, что это запрещено.

Оджо понурил голову и пока собирался с духом, чтобы ответить, Лоскутушка вскочила и заговорила:

– Это все чепуха, Озма! Ты не можешь доказать, что он сорвал клевер, а значит, не имеешь права обвинять его в этом. Обыщи его, если хочешь, но клевера у него не найдешь. Посмотри в его корзинке – его и там нет. У него нет клевера, а потому я требую: отпусти бедного мальчика подобру-поздорову.

Такие смелые речи сильно удивили собравшихся. Но принцесса Озма сидела молча, не шелохнувшись. Ответил Лоскутушке Волшебник:

– Говоришь, клевера нет нигде? Ошибаешься, думаю, что он положил его в корзинку, а корзинку отдал тебе. И еще мне кажется, что ты бросила клевер вот в эту вазу, которая стояла в комнате принцессы Дороти. Ты надеялась избавиться от него, чтобы выгородить Оджо. Ты здесь впервые, Заплаточка, а потому не знаешь, что нет ничего, что укрылось бы от Волшебной Картины или от Волшебника Изумрудного Города. А ну-ка, смотрите все!

И он махнул руками в сторону вазы, которую Лоскутушка сначала и не заметила. Из вазы стал расти куст, а на одной из его верхних ветвей возник тот самый злополучный клевер, что сорвал Оджо. Лоскутушка, видя это, сказала:

– Значит, вы его нашли? Ну, так теперь докажите, что Оджо его сорвал.

– Ты сорвал клевер? – обратилась принцесса Озма к Оджо.

– Да, – отвечал он. – Я знал, что это запрещено, но мне так хотелось помочь дяде Нанди. И я боялся, что, если я попрошу разрешения сорвать клевер, ты мне откажешь.

– Почему ты так подумал? – спросила Озма.

– Закон мне показался глупым, несправедливым. Даже теперь я не понимаю, что тут такого, если кто-то сорвет стебелек. И… и я тогда еще не видел ни Изумрудного Города, ни тебя и подумал, что девочка, которая издала такой глупый закон, не захочет никому помочь.

Озма задумчиво смотрела на Оджо, положив подбородок на руку. Но она не сердилась. Напротив, она даже улыбнулась своим мыслям, а потом снова сделалась серьезной.

– Возможно, многие законы кажутся глупыми тем, кто их не понимает, – наконец сказала она. – Но у каждого закона есть свое назначение, и в первую очередь – защищать всех граждан и их благосостояние. Поскольку ты здесь впервые, я объясню тебе смысл этого закона, который кажется тебе столь глупым. В свое время в Стране Оз было много волшебников и волшебниц, и клевер очень часто был нужен им для разных превращений. Они так часто использовали свое магическое искусство во вред людям, что я была вынуждена запретить заниматься магией и волшебством всем, кроме Глинды, доброй волшебницы, и ее помощника, Волшебника Изумрудного Города. После издания этого закона в Стране Оз все стало гораздо спокойнее, хотя до меня и доходили слухи, что кое-кто из волшебников и волшебниц тайно продолжает колдовать и использует клевер для своих снадобий. Тогда я издала другой закон, запрещавший кому бы то ни было рвать и такой клевер, и другие растения, и травы, которые необходимы магам, чародеям, ведьмам и колдунам. Это почти положило конец тайному волшебству в Стране Оз. Так что, во-первых, закон не такой уж глупый, а во-вторых, на то он и закон, чтобы его соблюдать.

Оджо сознавал правоту Озмы, и ему было не по себе, что он говорил и вел себя так нелепо. Он поднял голову и, глядя Озме в глаза, сказал:

– Я сожалею, что поступил плохо и нарушил закон. Я сделал это, чтобы спасти дядю Нанди, и думал, что об этом никто не узнает. Я кругом виноват и готов понести наказание.

Озма снова улыбнулась, на сей раз весело, и одобрительно закивала.

– Ты прощен, – сказала она. – Проступок твой серьезен, но ты раскаиваешься и уже достаточно пострадал. Солдат, отпусти Оджо Везучего.

– Виноват, но я – Оджо Невезучий, – поправил ее мальчик.

– На сей раз тебе повезло. Отпусти его, Солдат, он свободен.

Приговор Озмы вызвал одобрительный гул в зале. Все стали выходить из зала, и вскоре кроме Оджо и его спутников там остались лишь Озма и ее приближенные.

Юная правительница велела Оджо сесть и рассказать все по порядку, что он и сделал. Озма внимательно слушала, а когда он закончил, помолчала и затем сказала:

– Кривой Колдун поступил нехорошо, сделав и Стеклянного Кота, и Лоскутушку, – он не имел права нарушать закон. А если бы он незаконно не хранил Окаменитель, то ничего бы не случилось ни с его женой, ни с твоим дядей. Но Оджо, конечно, не будет счастлив, пока не вернет дяде жизнь. Да и разве можно оставить этих бедняг стоять мраморными статуями, когда они имеют право на жизнь. Поэтому я разрешу доктору Пипту исполнить задуманное и оживить тех двоих. Также мы должны помочь Оджо найти то, что ему требуется. Что ты на это скажешь, Волшебник?