– Нет.

– А когда вы звонили в холле, может быть вы или Ева видели,как кто-то входил в дом?

– Нет, никто не входил, пока мы там находились.

– Есть только один способ объяснить эти факты, чтобы вашрассказ не казался слишком неправдоподобным. Я изучу вашу гипотезу, – пообещаладвокат.

– Какую гипотезу?

– Что Хайнс жил в другой квартире этого же здания, и что унего там был телефон.

– Да! Конечно так и было! Это должно было быть так. Этопоправило бы мои шансы, правда?

Мейсон посмотрел на нее и спросил:

– Вы уверены, что сказали мне правду?

– Да, я сказала вам правду, – серьезно ответила она идобавила: – Но я не дала бы за нее и ломаного гроша.

По телефону, стоявшему в тюремной комнате для свиданий,Мейсон позвонил Полу Дрейку.

– Как дела, Перри? – поинтересовался детектив.

– Не лучшим образом, – признался адвокат. – Но у меняпоявился след.

– Я слушаю.

– Возьми у Деллы номер телефона, по которому Адела Винтерсдолжна была звонить Хайнсу. Проверь, где находится этот телефон. Мне большевсего хочется узнать, не было ли у Хайнса квартиры в Сиглет Мэнор.

– По-моему, полиция раскопала все, что можно было узнать обэтом Хайнсе, – сказал Дрейк. – Он там не жил. Он снимал комнату в центре, водном из пансионатов вот уже больше пяти лет. Он был одиноким ималообщительным. Играл в азартные игры и, кажется, ставил довольно много.

– Проверь все-таки тот номер телефона, Пол. Это важно.Сообщи мне о результатах как можно скорее. Что ты узнал о квартире Ридли?Точнее, о его соседях.

– Вот здесь, похоже, мы наткнулись на уязвимое место Ридли.Ее зовут Дафна Грайдли. Она архитектор, немного занимается отделкой и декорациейвнутренних помещений. Живет в этом доме уже шесть лет и это благодаря еезаботам Ридли получил свою квартиру.

– Как она выглядит, Пол?

– Классно!

– Сколько ей лет?

– Двадцать шесть или двадцать семь.

– Блондинка или брюнетка?

– Шатенка.

– Она не нуждается в средствах?

– Я думаю.

– Сколько зарабатывает?

– Она получила неплохое наследство шесть лет назад.Проектирует только для того, чтобы чем-то заниматься.

– Практически это нам ничего не дает, Пол, разве только чтомы подтвердили свои подозрения. Это может доставить лишь немного личногоудовлетворения.

– Твои подозрения, – поправил Дрейк. – И никогда нельзяпредвидеть, пригодятся ли нам сведения или нет. Я могу узнать еще чего-нибудь,если пригляжусь к этой мисс Грайдли. Что ты на это скажешь?

– Оставляю это на твое усмотрение. У меня такое впечатление,что вокруг меня сжимаются клещи и что мне нужна будет всевозможная помощь.Проверь тот телефон сразу же, Пол. Я позвоню тебе минут через двадцать, может,через полчаса.

– Хорошо, – сказал Дрейк. – Думаю, что полиция нас здесьопередила, но никогда не повредит попробовать. Не могу сердится на тебя за то,что ты пытаешься бороться, Перри.

– Надо пытаться. Я должен раскопать это дело до дна. Ичто-то подсказывает мне, что полиция тот телефон не отрабатывала. Хайнс былзамешан в какие-то махинации с азартными играми и наверняка об этом полицияразузнала все. Но они даже не удосужились спросить тот номер телефона у ЕвыМартелл и Аделы Винтерс. Ну, ладно, я позвоню тебе позже.

– Я все выясню, – ответил Дрейк. – Но держи карты при себе,Перри. Все выглядит не лучшим образом для этой миссис Винтерс.

– И ты говоришь это мне! – воскликнул адвокат. – К тому жеты не знаешь самого убийственного доказательства, которым располагает полиция.Ну что ж, не я ее адвокат – это единственное утешение.

Мейсон повесил трубку и пошел к выходу. Сев в машину, оннаправился в скромный пансионат, который держала женщина, когда-то бывшая егоклиенткой.

– Добрый день, Мэй, – поздоровался он. – Как там нашаподопечная?

– Отлично. Она в комнате двести одиннадцать. Полтора часаназад я отнесла ей завтрак. Она не хотела доставлять мне хлопот, но я сказала,что вы посоветовали ей не показываться на людях, пока не закончите с ее делом.

– Хорошо, – похвалил Мейсон. – Спасибо, Мэй.

Мэй Бигли, высокой блондинке, было немногим более тридцатилет. Ее лицо имело твердое выражение, но смягчалось, когда она смотрела наМейсона.

– Я не занесла ее в реестр на тот случай, если бы напали наее след, или пришли с проверкой. Комната двести одиннадцать официально пуста.

– Вы не должны были делать этого, Мэй.

– Вы просили спрятать ее, – сказала она. – А если выговорите что-то, то это для меня свято.

– Это очень мило с вашей стороны, но рискованно.

– Для вас я не остановилась бы ни перед каким риском.

– Благодарю, Мэй, – улыбнулся адвокат. – Я поднимусь наверх.

Адвокат поднялся по лестнице, прошел по коридору и постучалв дверь комнаты двести одиннадцать.

Ева Мартелл открыла так быстро, что складывалосьвпечатление, будто она сидела у двери и нетерпеливо ожидала прихода адвоката.Она была одета и ее лицо осветилось, когда она увидела, кто пришел.

– Ох, как я рада, что вижу вас! Я думала, что эта женщинапришла за посудой. Я хотела сама отнести все вниз, но она сказала, что вы… Нопожалуйста, проходите, присаживайтесь. Пожалуйста, садитесь на это кресло, оноудобнее. Я устроюсь здесь, около окна.

Мейсон сел, вынул портсигар, открыл его и предложил Евесигарету. Она отрицательно покачала головой.

– Я слишком много курила и не могу успокоиться. Так ждать ине знать, что происходит… Скажите, тетку Аделу уже выпустили? Вам удалось всеустроить?

– У меня плохие новости, Ева, – сказал Мейсон и закурил. – Яне буду вилять, для этого нет времени, я расскажу все как есть.

– Я слушаю. – На ее лице отразилось напряжение, она несводила с него глаз.

– У полиции готовое, можно сказать несокрушимое, обвинениепротив Аделы Винтерс.

– Как… В чем?

– В убийстве и в краже.

– Краже?

– Может быть, грабеже. Вы помните тот бумажник Хайнса,набитый долларами? Он доставал оттуда деньги, чтобы заплатить вам.