Наташка смотрела на меня в упор. Глаза ее метали молнии, а в черепной коробке, похоже, разыгрывалась буря.

– Ну ладно, – наконец произнесла я. – Посмотрим, кто из нас трус, – она коварно улыбнулась, обнажив в улыбке зубы, и на миг меня охватило смятение, уж больно двусмысленно звучала ее фраза, да и улыбка напомнила мне белку, которая около часа назад или чуть больше кидалась в меня орехами.

Наташка легко соскочила с кровати и пошла к двери, даже не удостоверившись, что я последую за ней. А я, конечно, последовала. И следовала до пенька. Не знаю, почему Наташка привела меня именно к нему. Возможно, потому что и предыдущий наш разговор состоялся на этом месте. В смысле, начало предыдущего.

Дойдя до пенька, Наташка уставилась на него. У нее так выкатились от изумления глаза, что сейчас она была скорее похожа на рыбу, чем на белку. Есть такая аквариумная рыбка, ее еще называют «удивленной рыбкой» именно за выпученные глаза. У моей одноклассницы такая в аквариуме плавает, называется «телескоп». Вот Наташка в тот момент настолько была похожа на «телескопа», что я не сдержалась и хихикнула.

Наташка злобно сверкнула глазами, и я чуть язык не прикусила. Такие злобные взгляды обычно бывают в фильмах ужасов у ведьм, готовящихся наслать на несчастного человека, случайно вставшего на их ведьмовском пути, страшнейшее проклятье. Я сперва не сообразила, с какой стати Наташка так зыркнула на меня, сама-то она обычно над всеми потешается – и ничего! А потом до меня дошло: вторую букву я гвоздем зацарапывать не стала, и, если я права, Наташка, влюбленная в Костика, увидев эту формулу с первой буквой его имени, просто сгорала от ревности.

– Ну, чего ты ждешь? – злобно спросила Наташка. – Иди!

– Куда? – ошарашенно спросила я.

– К Костику! – почти крикнула Наташка и плюхнулась на пень, скрестив на груди руки. – Иди и зови его на свидание!

– А почему я?.. – пролепетала я, потому что эта часть плана как-то выпала у меня из головы, я даже не призадумалась о том, что если я пойду с ним на свидание, то ему надо как-то дать об этом знать.

– О Господи! – простонала Наташка, закатив глаза, как делают, когда разговаривают с бестолковым человеком и терпению приходит конец. – Ну мы же договорились!..

– О чем? – тупо спросила я, буквально чувствуя, как у меня сохнет мозг. Вот-вот – и он превратился бы в высушенный белкой грецкий орех.

Наташка внимательно посмотрела на меня, словно имела экстрасенсорные способности и запросто могла одним взглядом определить, действительно я умственно отсталая или только притворяюсь.

– Мы договаривались, что ты позовешь Костика на свидание, а я его напугаю, – медленно напомнила Наташка. – Так?

– Так, – неохотно признала я.

– А вот и наш герой, собственной персоной, – мрачно сказала она, переведя взгляд на футбольное поле. – Явился, не запылился… – Наташка поднялась с пенька, сделала шаг ко мне, грубовато развернула меня за плечи и подтолкнула в спину, вполголоса приказав: – Иди!

От ее толчка я невольно сделала шаг вперед и еще один – по инерции. Затем, приложив ладонь козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, я увидела Костика: на этот раз он стоял довольно далеко от нас, прислонившись спиной к столбу «гигантских шагов». Слышать нас он точно не мог, да и вообще всячески делал вид, что ему совершенно все равно – что мы есть, что нас нет.

Я опять развернулась к Наташке, чувствуя, как у меня губы задрожали от страха, растерянности и смущения, и призналась:

– Я не могу его приглашать. Я никого в жизни не приглашала!

– Ну когда-то же надо начинать, – холодно ответила Наташка.

– И вообще, девушки не должны приглашать парней на свидание, это неправильно, – продолжала протестовать я.

– Ой, я тебя умоляю, – вновь закатила глаза Наташка, – в наше время никого не волнует, что девушки должны делать, а что нет, и меньше всего – самих девушек. Девушки делают не то, что должны, а то, что считают должным. Заруби себе на носу. Зарубила?

– Не очень, – призналась я.

– Короче, – Наташка явно начинала выходить из себя, – мы будем его пугать или нет?

– Будем, – неуверенно подтвердила я.

– Тогда иди! – настойчиво повторила Наташка.

– Не могу, – упрямо стояла я на своем. – На свидание с ним пойду, а приглашать его – не буду!

Наташка задумчиво посмотрела на меня. Видимо, на этот раз ее проняло мое упрямство. Она опустила руку и, на ощупь сорвав травинку у подножия пенька, запихнула ее конец в рот. Мне снова пришел в голову образ ковбоя Мальборо. На этот раз на него скорее походила Наташка, чем я. Образ усиливался благодаря травинке, торчащей изо рта, словно сигарета.

– Я знаю, что нужно сделать, – наконец сказала Наташка, выронив при этом травинку изо рта. Та упала на ее колени, Наташка тут же стряхнула ее и заявила уже более оптимистично: – Я знаю, как его позвать!

Хитроумный план Наташки, который почему-то не пришел в голову мне, состоял в следующем: я писала записку с приглашением на свидание, мы подкупали одного из младших мальчишек конфетами, и он передавал эту записку Костику, не заглядывая в нее под страхом сливовой казни. Сливовую казнь, если что, тоже придумала Наташка, благо она была профессионалом в области каверз. В общем, если бы парень заглянул в записку, мы бы перемазали его сливами, а сливовый сок, как известно, тяжеловато отстирывается.

План прошел на ура. Запыхавшийся Вадик (так звали подвернувшегося нам одутловатого одиннадцатилетнего мальчишку высокого роста, подростка, которого наверняка бабушка закармливала плюшками) вернулся к нам от Костика и сообщил, что тот согласен. Когда мы с подозрением спросили, на что согласен Костик, пытаясь понять, заглядывал ли Вадик в записку или, быть может, ему проговорился сам Костик, Вадик лишь оскорбленно запыхтел, глядя на нас исподлобья, и пробурчал, что мы ему, между прочим, конфеты должны…

Близился вечер. В столовую на ужин мы с Наташкой пошли вместе. Наташка жадно смотрела в сторону Костика, сидящего за два стола от нашего, а я не поднимала взгляд от тарелки. Боялась наткнуться на насмешливые взгляды тех, кто накорябал надпись на пеньке. Да и на взгляд Костика, если честно, тоже боялась наткнуться, прекрасно понимая, что вмиг покраснею от смущения, и это даст Костику очередную возможность возгордиться.

Под самый конец ужина, когда мы с Наташкой уже доедали свои порции, к нам неожиданно подсели Лена с Денисом, все это время шушукавшиеся за соседним столом. Наташка недовольно зыркнула в сторону Дениса, но промолчала. Молчание слегка затянулось, и я уже дернулась было, решив, что пора уходить, но одновременно с этим заметила, как Лена сильно пихнула Дениса локтем в бок, отчего тот болезненно поморщился, но смолчал. Тогда заговорила Лена.

– Денис хочет вам кое-что сказать, – заявила она и с вызовом спросила у Дениса: – Да ведь, Денис?

– Да… – неуверенно подтвердил Денис и обвел нас жалобным взглядом. – Я… это… – замямлил он, подыскивая слова, но тут Лена опять ткнула его локтем в бок, и Денис, словно она попала по какой-то лишь ей известной кнопке, будто робот, проговорил: – Я хочу попросить у вас прощения. Особенно у Наташки. Прошу прощения. Вот, – Денис вопросительно посмотрел на Лену, как будто это она должна была решать, кончена на этом его миссия или он что-то упустил.