До гостиницы, в которой она останавливалась уже второй раз, было рукой подать. Администратор ее встретила улыбкой – Нику всегда запоминали.

– Как хорошо, что вы снова к нам. И в мою смену, – сказала девушка.

– Я тоже очень рада. – Получив ключ, Ника пошла к лифту.

Отель был забавным. Видимо, когда-то в этом здании находился закрытый институт – архитектура на это намекала. В семидесятые годы двадцатого века такое любили строить для радиоэлектронной промышленности – фасад из белого туфа, с большими плоскостями, прямыми углами, большими окнами-витринами. Внутри здание поделено лабиринтами-коридорами на отсеки, закуты, углы, лестничные марши и комнаты без окон. Четыре лифта находились на разных уровнях. Лестницы умудрялись миновать следующий этаж, «перепрыгивая» через один. Ника в первый раз бродила минут десять, и ее путь закончился опять у стойки администратора.

– У вас что-то не так в номере? – участливо обратились к ней.

– Не могу сказать. Я еще его не видела. И у меня складывается впечатление, что такой комнаты в этом здании нет.

За стойкой рассмеялись:

– Ой, что вы! Все так легко! Вам надо сначала подняться на лифте, а потом пересесть в другой и спуститься.

– Всего-то, – саркастически заметила Ника.

Впрочем, через два дня она, как тот самый мальчик-с-пальчик, который оставлял блинчики на дороге, чтобы не заблудиться, пометила фикусы у лифтов и уже не путалась.

Несмотря на внутреннюю бестолковость заведения, Ника опять поселилась здесь. Причин было две. Первая – отличные номера. Большие, просторные, с мягким ковровым покрытием и хорошей удобной мебелью. Помимо обязательной широкой кровати с тумбочками и лампами, помимо добротного письменного стола с удобнейшим деревянным креслом, там еще стояли диван с подставкой для ног, огромный шкаф, бельевой шкаф и утюг на гладильной доске в приятном двухкомнатном санузле. Это даже не номер – это скорее маленькая квартира-студия, в которой имелось все необходимое. Телевизор и электрический чайник, которые тоже были в наличии, Ника за удобство не считала. Она вполне могла обойтись и без них. Завтраки здесь подавали обильные и невкусные. С поваром отелю явно не повезло, это Нику огорчало – в поездках она любила вкусно и неторопливо поесть. Но делать нечего, и она ограничивалась кофе и йогуртом с мюслями.

Сейчас, разложив вещи, еще раз тщательно обыскав все укромные места чемодана и сумки, Ника все же расстроилась, не было ни фена-щетки, ни щипцов. Перспектива ходить с растрепанными от питерского ветра прямыми волосами ее не радовала. Ника привыкла, что в поездке она выглядит хорошо. «Ну, что ж. Придется раскошелиться. И купить хотя бы что-то одно. Все равно это надо будет делать дома. Не поеду же я в Москву к Наташе за феном?!» Ника понимала, что придется потратиться. Ей не было жаль денег, и к такого рода «катастрофам» она относилась философски. Но она не любила, когда нарушался привычный ход событий, когда возникали неудобства и когда приходилось выходить за рамки бюджета. А бюджет был скромным. Командировочные она выписывала себе минимальные. Немного брала из сэкономленных для таких случаев денег. Вот, собственно, и все. Иногда мама ей в карман украдкой совала сто долларов, но Ника никогда их не тратила. Она аккуратно их привозила назад – знала, что Калерия Петровна отложила себе немного денег на всякие «экстренные» случаи.

– Мам, да как-то обошлась, – говорила Ника, возвращаясь домой, – вот, возьми. Может, в следующий раз.

Ника не хотела обижать мать, она понимала, что той важно посильное участие в жизни дочери.

Сейчас, чтобы как-то успокоиться, она перегладила все свои наряды, развесила их в шкафу, приготовила туфли, сапоги, предусмотрительно положенные в чемодан. Затем легла на кровать и стала грызть яблоко, положенное мамой в чемодан. За окном стемнело, крыша соседнего дома выступала зубцами старых печных труб, словно крепостная стена. Нике вдруг стало грустно. «Неужели из-за фена?! – удивилась она про себя и тут же ответила себе: – И из-за фена – тоже». Она отложила недоеденное яблоко на тумбочку, перевернулась со спины на бок и зарылась лицом в подушку. Ей стало очень грустно, что сущая ерунда, мелочь может так все испортить. Она пыталась уговорить себя, что такая поездка, такой город – это то, о чем она мечтала, к чему готовилась, и глупо кукситься из-за ерунды. Но предстоящая трата и последующая экономия почему-то ужасно оскорбляли ее. Ника вдруг захотела много денег и свободы, которую они дают. Она тут же устыдилась своих мыслей, испугалась и в конце концов расплакалась. Как она заснула, она не помнила.

А утро было по-апрельски звонким. И наверное, у Ники Одинцовой свои договоренности с этим городом – наперекор всем прогнозам, вопреки вчерашнему снегопаду и дождю, сегодня светило солнце, а из полуоткрытого окна веяло теплым воздухом. Ветви старой липы во дворе застыли в неподвижности, а крыша дома с печными трубами блестела, словно рыбья чешуя. Ника полежала с открытыми глазами, позволяя хорошему настроению проникнуть в душу. Она улыбаясь смотрела на окно, и все вчерашние переживания казались просто глупыми. «Господи! Да как захочу, так и сделаю! Захочу – куплю фен. Захочу – куплю копеечные бигуди и буду на них накручивать волосы. Захочу – вообще ничего не буду покупать! Какая же я дура! Нашла из-за чего расстраиваться!» – убедительно сказала она себе и помчалась в душ.

Завтрак в отеле не изменился – творожная запеканка была жесткая, омлет «худой», сосиски холодные, и даже кетчуп оказался кисловатым. Зато мюсли и кефир выглядели вполне аппетитно. Ника налила себе кофе, выбрала отдельный столик и приступила к завтраку. Ресторан отеля был полон. Пожилые китайцы, явившиеся на завтрак в белых гостиничных тапочках, галдели как воробьи. Их вид веселил: разноцветные одежды, юркость, улыбки – все это вселяло оптимизм. Один из углов ресторана занимали итальянцы. Они тоже много говорили и ели с аппетитом стряпню местного повара, чему очень удивилась Ника и даже заподозрила себя в необъективности. Еще у итальянцев, у всех без исключения, были карты и путеводители. Они что-то отмечали ручками, показывали другу другу и не забывали прихлебывать кофе. Ника радовалась шуму и оживлению в ресторане – приятно оказаться в гуще энергичных и оптимистичных людей. С завтраком она управилась быстро. «Круглый стол», в котором она принимала участие, начинался только в три часа. Ника еще в Славске планировала в первой половине дня сходить в книжный Зингера, а потом чуть погулять, но сейчас она направлялась в Гостиный двор, чтобы купить фен.

Парадный подъезд гостиницы выходил в маленький переулок, в котором всегда царила тишина. Ника вышла на улицу, посмотрела на синее небо, с минуту думала, а потом решительно направилась к Литейному проспекту. Там она перешла на противоположную сторону и еще через несколько минут была у церкви святых Симеона и Анны. Этот один из самых «открыточных» видов города вызывал у нее восторг. Бело-желтая церковь стояла на набережной Фонтанки, на другом берегу виднелся Михайловский замок. Ника прошла по мосту, миновала Караванную, на минуту остановилась у Михайловского манежа, а затем по Итальянской улице вышла к Пассажу. Как-то, в одни из прошлых приездов, она заглянула туда и поняла, что музейные работники вряд ли делают покупки в этом магазине – вещи роскошные, цены высокие. Поэтому она перешла Невский и оказалась в Гостином дворе. Этот магазин ей нравился простотой и обилием отделов. Сейчас она направилась в хозяйственный, где можно было купить все – от посуды до искусственных цветов.