Сокол смотрел на ангела, не отрываясь, и уголки его рта вздернулись в нехорошей ухмылке, здорово напоминающей оскал.

— Почту за честь оказать вам содействие в этом вопросе, госпожа Каменева, — отозвался он. — Более того, готов приступить к делу прямо сейчас.

Земля под их ногами снова чуть дрогнула, и ищейки от страха завыли на разные голоса.

— А тебе, огонек, мы тоже отомстим, — усмехнулся Айрел. — Помнится, был на Земле несколько столетий назад хороший обычай — воришек мелких и неплательщиков долгов дегтем поливать, да перьями посыпать и прогонять по улицам с помощью тычков, да затрещин. Детки твои, говоришь, неразумные и обирали планету исключительно по неведению своему? Вот ты вместо них и пробежишься по улицам городов, пока замертво не упадешь. Пусть добрые люди посмотрят на гадину, из-за которой вся эта катавасия и случилась. Жаль, остальных папаш на горизонте не видать, ну ничего, ты один за всех ответишь.

— Я ангел! — взвыл Самсавеил, и пламя его дрожало, словно на ветру. — Вы не сможете ничего мне сделать. Моей силы достаточно, чтобы улететь, оставив вас в дураках!

— Только я тебя и на другом краю Вселенной достану, — пообещал с нехорошим прищуром соколиный правитель. — Не сегодня, конечно, через пару дней, как силы восстановлю. И клянусь богами, которые только есть во всех возможных мирах, ты об этом пожалеешь.

— Довольно, — выдохнул ангел. — Мы согласны на ваши требования.

— С условием! — тут же шагнула вперед Илона. — Знаю я вас, сказочных, да легендарных, обманете по щелчку пальцев, только дай возможность договор обойти! Вернувшиеся должны быть полностью здоровыми, в адекватном уме и трезвой памяти. А если хоть один инвалидом останется, неважно, на Земле или в Иномирье, — будем считать, что договор свой вы не выполнили. Разрушенные предприятия отстроить заново, деньги людям на счета возвратить, ценные вещи и отнятое в пользу новой власти жилье — тоже. Сожженные склады с лекарствами и разными химическими ингредиентами вернуть, какими были. И, не дай боги, вы среди восстановленного биологического разнообразия подсунете какую-нибудь инопланетную дрянь, что будет нас жрать или травить ядом. Понял меня? Отлично, можешь приступать. Пока все здешнее войско соколов и оба зеленых дракона на ноги не поднимутся, крокодилов не отпущу, и белобрысых тоже.

— Через полчаса все будет готово, — с усилием кивнул ангел. — Остальные вернутся в свои дома в течение суток. За ними все равно будет нужен какой-то пригляд месяц-другой, мы же не боги. Их телам и душам придется заново привыкать к жизни.

— Ладно, — скрепя сердце согласилась Илона. Сил спорить с тем, кого хотелось удавить на месте, больше не осталось.

Она перевела взгляд на соколиного правителя.

— Повелитель Гаруда, могу я попросить вас приглядеть за нашим должником, чтобы все оказалось сделано, как подобает? Мне нужно… побыть одной.

Высокопарные глупые слова, как нельзя кстати подходящие к общению с птицами его статуса. Но разве она могла признаться перед лицом врага, что слезы перехватывают горло, а вина давит на грудь тяжелым камнем? И что дышать с каждой минутой труднее и труднее?

Но во взгляде прищуренных синих глаз Илона неожиданно увидела теплоту. Он действительно понимал.

— Не беспокойтесь, госпожа Каменева. К тому же, нас здесь четверо остается, — кивнул сокол. — Вместе и приглядим. И три шкуры спустим, если что-то пойдет не так.

Сжав ладонь Рика и знаком попросив не идти за ней, Илона спустилась с пригорка. Ноги сами понесли ее к ближайшей скале, за которой начиналась березовая роща. Едва частокол деревьев сомкнулся за спиной, Илона рухнула в мягкий мшистый ковер, усыпанный золотыми листьями, словно монетами сказочного королевства, и зарыдала в голос. Накопившееся за долгие годы отчаяние, помноженное на жгучий стыд, прорвало, наконец, плотину внешнего спокойствия.

Что ей в те горькие минуты шуршали на ухо травы? О чем рассказывали мхи, ласково щекочущие лицо? Как утешала свою измотанную дочь земля, однажды ставшая для нее по-настоящему живым существом? Илона не смогла ничего вспомнить даже спустя много дней.

Но с каждым выдохом, с каждым всхлипом становилось легче. Все будет хорошо. Не идеально, не так, как хотелось, но лучше, чем могло быть. Соколиная армия восстановит численность и защитит Иномирье от страшных тварей из демонического Разлома. В небо над Землей вновь взлетят самолеты, восстановительные центры станут больницами и поликлиниками, целители — врачами, а больных будут лечить нормальными лекарствами, а не медитациями и мантрами. Возвратится домой маленькая Ритка и вся ее семья. Тетка Маринка наверняка откажется от идеи семейного просветления и перестанет запрещать детям есть мясное, мучное и сладкое. В школу вернут нормальные уроки. Людей прекратят отправлять на тяжелые пожизненные работы и сжигать в очищающем от скверны костре на городских площадях.

Вот только малышка, умершая от пневмонии без антибиотиков, не сможет вернуться к воскресшей после сожжения семье и к старшему брату. Ведь формально белобрысые ее не убивали.

— Жалеешь о принятом решении?

Айрел сидел неподалеку, облокотившись спиной на крапчатый березовый ствол, и золотые листья-монетки при падении застревали в его черных волосах.

— Вот леший, — Илона рывком села и вытерла хлюпающий нос. — Ты давно здесь?

— Не очень, — осклабился дракон. — Не могли же мы тебя бросить в трудную минуту. Понимаю, что уже надоели тебе до печенок, но мы честно выждали почти час.

— Не надоели, — мотнула головой Илона. — И… нет, не жалею. Просто очень уж паршиво это все, выбирать без выбора, кому сделать плохо.

— Таков путь, — с печальной усмешкой ответил Айрел фразой из старого человеческого сериала. — Герои не рождаются по локоть в золоте и по колено в серебре даже в легендах. Вот в дерьме по уши, которое нужно тридцать лет и три года расхлебывать — это всегда пожалуйста. Впрочем, кому я это все рассказываю? Ты же сама специалист по сказкам. А теперь и герой.

— Герой, голова с дырой, — фыркнула Илона, смахивая со щек мокрые дорожки. — Представить боюсь, сколько нам еще предстоит работы.

— А ты как думала? — хохотнул дракон, протягивая руку и помогая ей подняться. — Потому в сказках никогда и не пишут, что было после свадьбы, завоевания королевства или победы над заклятым врагом. Ибо ответ один — конюшни, полные отходов жизнедеятельности, которым конца и края нет. И разгребать все это добро некому, кроме героев. Но ничего, говорят, это и есть нормальная жизнь.

* * *

Назад возвращались по узкой тропинке, петляющей в березовом перелеске между лугом и долиной. Не хотелось смотреть ни на массовое воскрешение из мертвых, ни на толпы освобожденных ищеек и белобрысых, возглавляемые поганым ангельским папашей. Так и