— Они останавливают только машины. Пешеходы могут проходить беспрепятственно.

— Тогда пойдемте, — сказала Джудит и повела своих подруг к мосту мимо застрявших в пробке машин.

На мосту стояло около двадцати людей с флагами, баннерами, разными трещотками и свистками.

— Запасного плана не существует! Запасной планеты у нас нет! — кричали они, пока несколько полицейских пытались заставить их сдвинуться с места.

Неожиданно для себя Джудит увидела в толпе Розанну. Она, скрестив ноги, сидела на земле и держала в руках нарисованный от руки плакат с надписью: «Вы можете игнорировать меня, но вы об этом пожалеете».

Джудит направилась к ней, а ее подруги не отставали, хотя Бекс явно нервничала.

— Я не уверена, что могу здесь находиться, — сказала она.

— Замечательное шествие! — крикнула Джудит Розанне, проходя мимо.

Розанна, не ожидавшая увидеть здесь старушку и ее подруг, от удивления поднялась с земли.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

— Мы, как три козочки из детской сказки, пытаемся перебраться на другую сторону реки, — ответила Джудит. — Но я очень рада видеть, как молодежь отстаивает свои взгляды. Наше общество не сможет измениться, если хоть кто-то не начнет действовать. Взять, к примеру, хотя бы суфражисток. Правда, я и не думала, что вас так волнуют проблемы экологии.

— Я обычно не хожу на протесты, — призналась Розанна, опустив взгляд. — Мне нелегко даются эти шествия, но, если у нас не остается выбора, мы должны действовать.

— Да, вы правы, — согласилась Джудит и пристально посмотрела на Розанну. — Иногда нам нужно действовать.

К ним подошла другая женщина. Кончики ее светлых волос были окрашены в голубой цвет. Джудит вспомнила, что они уже видели ее на барже, где живет Розанна. Значит, это и есть Кэт — дочь Эндрю Хасселби.

— Эти женщины обижают тебя? — спросила она Розанну, а затем обратилась к Джудит: — У нас есть право на публичный протест. Это прописано в Европейской конвенции по правам человека.

Глаза Кэт сверкали от едва сдерживаемого пыла, и Джудит удивленно вскинула брови.

— Вас зовут Кэт, не так ли? Вы дочь Эндрю Хасселби? — спросила Джудит.

— Какое вам до этого дело? Пойдем, Розанна, нам нужно заняться делом.

Кэт увела Розанну обратно в толпу протестующих, но затем передумала и снова подошла к Джудит и ее подругам.

— Вам стоит знать, что отец одобряет то, чем я занимаюсь, — сообщила она.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — кивнула Джудит и, прежде чем Кэт успела понять, что происходит, достала из своей сумки баночку с леденцами и сняла с нее крышку. — Хотите леденец?

Кэт посмотрела на протестующих, на полицейских, стоящих у нее за спиной, и вновь обратила свой взгляд на старушку, протягивающую ей баночку со сладостями.

— Нет, спасибо, — отказалась она.

— Как вам угодно, — парировала Джудит, сунула себе в рот леденец и оглядела бушующую толпу протестующих. — Это, конечно, не Париж в шестьдесят восьмом. Но, если честно, ничего похожего на Париж в шестьдесят восьмом не происходило ни до, ни после, — жизнерадостно добавила она.

— Вы были в Париже во время протестов в шестьдесят восьмом?

— Вы знакомы с этими событиями?

— Каждому, кто верит в силу протестов, известны эти события. На что это было похоже? — Глаза Джудит восторженно засверкали, когда она погрузилась в воспоминания. — Я тогда только-только вернулась из Оксфорда и не совсем понимала, что мне делать дальше. Поэтому поехала на лето в Париж. Это было замечательное путешествие — в ретроспективе, разумеется. В то время все эти протесты только раздражали меня. А могу ли я задать вам несколько вопросов? Мы помогаем полиции разобраться с тем, что случилось с отцом Розанны. Не могли бы вы рассказать нам все, что вам известно о семье Бейли?

— Это несложный вопрос, — ответила Кэт. — Семья Бейли одним своим существованием олицетворяет все, что не так с этой страной. Они разбогатели благодаря тяжелому труду других людей. Потом они передавали свое богатство из поколения в поколение, тогда как работу за них всегда выполнял кто-то другой. Они вампиры.

— Вы очень решительно выражаете свои мысли, — усмехнулась Сьюзи.

— Вам нравятся эти люди? — недобро прищурившись, спросила Кэт.

— Мы едва с ними знакомы, — ответила Бекс.

— Меня утешает лишь то, что хотя бы отец Розанны под конец прозрел.

— О чем вы говорите? — спросила Джудит.

— Он ведь исключил Тристрама из своего завещания, не так ли? И правильно сделал. Этот мужчина не заслужил такого богатства. Точно не с таким отвратительным поведением.

— Откуда вы знаете, что сэр Питер исключил сына из завещания?

— Он сам мне сказал в рождественский вечер. Дженни тогда устроила настоящий пир. Она даже приготовила для меня вегетарианские блюда, а такого в этой семье до нее никто не делал, уж поверьте мне. Чуть позже тем вечером я случайно наткнулась на Питера. Он сидел в своем кабинете с бокалом вина и разглядывал эти жуткие рентгеновские снимки, висевшие над его столом. В тот момент он показался мне старым и очень слабым. А ведь он никогда не выглядел слабым. Поэтому я спросила, все ли у него в порядке, а он ответил, что переживает, правильно ли поступил с Тристрамом. Тогда я спросила, о чем он говорит, и он ответил, что написал новое завещание и вычеркнул из него Тристрама. Питер гадал, не совершил ли он ошибку. Я сказала, что деньги принадлежат ему и он может поступать с ними как ему заблагорассудится.

— Он сказал, кому оставил деньги?

— В смысле, Розанне ли? Я не спрашивала. Ведь в тот день мы праздновали Рождество.

— Но Розанна думает, что теперь она все унаследует?

— Наверняка она ничего не знает. Если честно, я переживаю за нее. Она так зациклилась на этом проклятом завещании, что не может говорить ни о чем другом. Мне кажется, вся эта ситуация немного повредила ее рассудок. По-моему, это прекрасный пример того, как деньги могут развращать нас. А когда денег много, они развращают еще больше. Но все это теперь неважно, ведь новое завещание так и не найдено, правда?

— И вас это не волнует?

— Я юрист. Слишком часто мне приходилось видеть, как из-за завещаний распадаются семьи. Как мне думается, найдется — так найдется. А если не найдется, то и бог с ним. В мире есть куда более важные вещи, о которых стоит волноваться, — добавила Кэт, указывая на других протестующих.

— Не хотим вас больше задерживать, — сказала Джудит. — Но могу я спросить, почему вас не было на вечеринке?

— Почему вас это интересует?

— Вы близкая подруга Розанны, но я не заметила вас на празднике в честь свадьбы сэра Питера. Почему?

— Боже, да мне просто не хотелось торчать среди этих