Тоне о своей встрече с пентархом он ничего не рассказал. Не потому, что не доверял ей или боялся, что она не поверит, просто не хотел ее волновать. Она и так напереживалась за последние несколько Дней на много лет вперед.

Вечер они провели втроем с Ниной, не выходя из квартиры. Сотрудница Тараса отнеслась к своей квартирантке с доброжелательным интересом и вниманием, ввела ее в курс большинства столичных новостей и принялась учить светским манерам, хотя Тоня в этой учебе, по мнению Тараса, и не нуждалась. Тем не менее такая опека отвлекала девушку от горестных воспоминаний и заставляла думать о будущем. Нина, понимая, что с ними происходит, вела себя достаточно тактично, показав лучшие качества хозяйки, за что Тарас был ей очень благодарен. У него не раз возникал вопрос, почему бухгалтер Комитета живет одна, будучи красивой и умной женщиной, потом пришла догадка: критерий отбора у таких женщин, имевших опыт общения с мужчинами, настолько высок, что мало кто дотягивает до «планки».

Нина, угостив Тараса ужином, прикинулась занятой, вспомнила о подруге, которую надо было «срочно навестить», и оставила молодых наедине друг с другом. Тоня, смущенная подтекстом этой «занятости», не знала, что говорить и что делать, и Тарас пришел ей на помощь, предложив позаниматься произношением Ключей метаязыка. Однако девушка отказалась, еще раз показав, как тонко она чувствует его переживания и желания.

— Ведь она все понимает? — проговорила Тоня, кивая на закрывшуюся дверь. — Что мы… что у нас…

— Понимает, конечно, — мягко улыбнулся Тарас. — Но ведь мы не делаем ничего дурного. Или ты считаешь иначе?

— Ты прекрасно знаешь, что я думаю, и ничего не боюсь.

— Ты так и не ответила, пойдешь ли за меня замуж.

Тоня вздрогнула, округлила глаза, удивленно изогнула брови.

— Ты… всерьез… этого хочешь?

Он согнал улыбку с губ, подошел вплотную, заглянул в глаза девушки, ставшие глубокими и загадочными.

— Хочу!

Она снова вздрогнула, потянулась к нему, прошептала с каким-то сожалением, осуждением и недоверием:

— Я ничего не понимаю в жизни… я некрасивая… тебе нужна другая, такая, как Нина…

— Мне нужна ты!

Она подняла лицо, просиявшее такой доверчивой и чистой радостью, что он задохнулся от нежности и любви.

— Правда?

И тогда он поцеловал ее и подхватил на руки…

Нина пришла через полтора часа, по лицам гостей определила их состояние и поспешила приготовить глинтвейн, не умолкая ни на минуту, пригласив Тоню на кухню, чтобы показать, как готовится напиток. Тарас, пока они возились с глинтвейном, позвонил Витюше еще раз, наткнулся на автоответчик и понял, что время отдыха прошло, настало время действий. Он зашел на кухню и объявил, что уходит по срочному делу.

— Даже не попробуешь моего фирменного алкоголя? — огорчилась Нина.

— Извини, не могу, мне надо иметь свежую голову. Тоня посмотрела на него вопросительно, и он добавил успокаивающе:

— Предстоит встреча с одним сумасшедшим компьютерщиком. Я вам потом позвоню.

— Жаль, — вздохнула Нина. — А можно, я приглашу подругу? Она тоже сейчас кукует в одиночестве, мужа выгнала. Посидим втроем, поболтаем.

— Я ее знаю?

— Это Света Кашина, я тебе рассказывала, она работает менеджером в рекламной компании.

— Какие могут быть вопросы? Это твоя подруга и твой дом. — Тарас чмокнул Тоню в щеку. — Не скучай, художница, я приду завтра.

— Скучать ей не придется, — со знанием дела сказала хозяйка, — это я обещаю.

Он послал Тоне ментальную улыбку с ароматом грусти и ожидания, и по тому, как у нее шире раскрылись глаза, понял, что девушка восприняла его послание. И еще он понял, что случайной их встреча в Чечне не была. Тоня имела не только талант художника, но и задатки видящего. Из нее вполне мог проклюнуться экстрасенс, а в перспективе — Посвященный Круга.

Домой Тарас возвращался с нетерпением, твердо и окончательно решив использовать для поисков учителя все свои паранормальные возможности. Он просканировал дом и район вокруг «третьим глазом», ничего угрожающего не обнаружил и устроился в гостиной, не зажигая света, готовясь к выходу в пространство Хроник.

Минуты сосредоточения на солнечном сплетении оказалось недостаточно. Тогда он положил руки на затылок, глубоко втянул носом воздух, наклонился вперед, задерживая выдох. По телу прошла ударная волна тепла, смывая отвлекающие ощущения и мысли. Он выпрямился, все еще не торопясь выдыхать наполнявшийся углекислотой в легких воздух, качнул корпус слева направо с затухающей амплитудой и только тогда выдохнул со звуком о-о-о-у-у-у-м-м-м…

Тело и сознание перестали ощущаться отдельно, стали одним целым, сгустком воли и ума, отражавшим колебания полей Мироздания. Затем этот сгусток заполнил собой объем комнаты и вышел за пределы дома, становясь частью более мощной энергоинформационной системы, в свою очередь, являющейся лишь ступенькой к Хроникам Акаши — энергоинформационному полю Вселенной. Вместе с тем объем окружающего тело пространства продолжала контролировать периферийная часть чувственной сферы, и любое изменение обстановки немедленно было бы проанализировано и доложено главному «я» Тараса.

Перед глазами замелькали странные картины (конечно, видел он сейчас не глазами, а подсознанием, хотя по привычке продолжал использовать описания и термины земной жизни), он как бы спускался вниз и одновременно поднимался вверх, над панорамами неких призрачных миров и бездн, и, наконец, вылетел в беспредельное, текучее, живое, шепчущее и светящееся нечто, называемое адептами Круга порогом Великой Пустоты, за которым начиналось тайдзокай — Чревохранилище Вселенной, или Хроники Акаши. Зная ключи, приемы и коды подсоединения к «файлам» Хроник, можно было «скачать» любую информацию о любом явлении прошлого и будущего. Однако Тарас Витальевич Горшин, Посвященный седьмого уровня Внутреннего Круга человечества, еще не был допущен к уровню тайдзокай, а уровень конгокай — «сфера неразрушимого», сущность духовной ответственности за все совершаемое, и вовсе казался ему недостижимым. Правда, для решения утилитарной задачи, ради которой он вышел в поле Хроник, этот уровень не требовался.

«Ведогон!» — позвал Тарас.

В бесконечном океане света взметнулись туманные струи, проявляя чье-то струящееся, изменяющееся, текучее, неопределенное лицо.

«Мы слушаем», — ответил дух рода с какой-то печалью. Похоже, он знал причину вызова, заставившую последнего потомка родовой линии Горшиных выйти в информационное «болото» астрала.

«Прошу прощения за беспокойство, но мне совершенно необходимо узнать координаты места, где в данный момент находится мой учитель Елисей Юрьевич Смирнов».

«Мы уже предупреждали, идущий. Ты избрал неверную дорогу, она ведет в пропасть».