– Майор! – Он убрал трубку, поправил сбившийся во время разговора респиратор и небрежным жестом поманил к себе Васильева: – Подойди!

Борис подчинился и вопросительно посмотрел на концерновца. Тот брезгливо скривился:

– Похоже, там, в Питере, проблема с уродцами и их родителями не решается без сильнодействующего лекарства. Тебя приказано отпустить. Забирай своих и возвращайся в город. Дальнейшие указания получишь от своего начальства.

– В город – так в город, – флегматично кивнул Васильев. – Может, оставить тебе десяток бойцов на всякий случай? Забросишь потом в казармы, на обратном пути.

– Да нет, не надо, – махнул рукой концерновец. – Справимся сами. Тут дел-то осталось всего ничего. Террористы упакованы, грузовики поведем сами, трупы пока бросим здесь, потом за ними кого-нибудь пришлют. Помощь не нужна, тут глухомань, на десятки километров никого, а у меня три десятка вооруженных оперативников. Да и не завезем мы твоих бойцов в Питер все равно. Нам в другую сторону. Езжай, не суетись!

Он кивнул в знак прощания и отвернулся к коллегам. Борис пожал плечами и направился к своим бойцам. Майор построил роту и повел ее грузиться, благо их машина уже ожидала у места недавних событий. Как только двинулись в обратный путь, Борис вышел на связь с начальством и доложил, что покинул зону проведенной операции и направляется в Питер. Комбат велел следовать прямиком к Петропавловской крепости и отключился. Васильев выждал три минуты, после чего достал из одного кармана разгрузки мобильный телефон без аккумуляторной батареи, из другого – аккумулятор, соединил их и включил аппарат. Еще через минуту поставленный в беззвучный режим телефон принял входящий вызов.

– На связи, – коротко доложил Васильев.

– У тебя есть семнадцать минут, – голос питерского генерала, искореженный скремблером, узнать было практически невозможно. – Действуй! – сеанс связи прекратился.

Васильев быстрым движением отсоединил телефон от аккумулятора, рассовал их по карманам и поднял голову. Взгляды бойцов, сидящих в трясущемся на рытвинах грузовике, были устремлены на него.

– Шестнадцать минут и тридцать секунд до выхода спутника из мертвой зоны! – коротко бросил Борис. – Начинаем! – Он сноровистыми движениями принялся расстегивать омоновские ботинки.

Его бойцы уже сбрасывали с себя разгрузки, снимали шлемсферы и складывали на пол табельное оружие. Когда спустя две минуты их грузовик сбросил скорость на затерянном среди огромных сорняков повороте, внутри его находились вооруженные люди в масках, одетые в камуфляж лесной расцветки без опознавательных знаков. Васильев открыл дверь и на ходу выпрыгнул из машины. Переодетые бойцы последовали за ним. Едва последний из них оказался на земле, дверь грузовика захлопнулась и водитель прибавил скорость, скрываясь за поворотом.

Среди деревьев послышалось рычание мотора, и из сорняковых зарослей на дорогу выкатился видавший виды крытый «КамАЗ». Бойцы в масках начали грузиться в кузов, не дожидаясь остановки, и забравшийся последним Васильев ударил ладонью по стенке кабины:

– Тринадцать минут! – Он вцепился в ременной поручень тента, второй рукой сжимая автомат с навинченным на ствол глушителем. – Газу!

«КамАЗ» взревел движком и рванулся в противоположную от омоновских грузовиков сторону на максимальной скорости, на которую только был способен. К арестованному автопоезду успели прибыть за три минуты. Машину покидали на ходу, десантируясь на землю из кузова, и сразу открывали огонь. Бой был скоротечным. Оперативников Концерна, не ожидавших атаки, перебили в считаные секунды. Васильев срезал короткой очередью водителя автозака, пытавшегося на машине прорваться в сторону дороги, и потерявший управление грузовик врезался в дерево и заглох. Двое концерновцев начали вести огонь через зарешеченные окна, но омоновцы успели залечь, уходя от пуль, и подавить сопротивление противника. Борис распахнул дверь автозака и под прикрытием двоих бойцов рывком оказался внутри. Один из концерновцев был еще жив и ткнул в майора стволом, но Васильев оказался быстрее. Несколько пуль отшвырнули врага в глубь автозака, он рухнул на пол и затих. Борис взглядом через автоматный прицел окинул задержанных активистов МАГБ, отыскал человека в брезентовом костюме, что его бойцы задержали при попытке угнать головной грузовик автопоезда, и вопросительно посмотрел на него. Тот обернулся и указал на одного из арестованных закованными в наручники руками:

– Он.

Васильев плавно перевел автомат с водителя на указанного.

– Что вы делаете?! – подпрыгнул тот. – Немедленно бросьте оружие! Предупреждаю: я оперативный офицер Концерна «Сёрвайвинг Корпорэйшн»! Вы получите пожизненное заключение! Сейчас же…

Борис выжал спуск, и автоматная очередь вспорола концерновскому шпиону грудь. Его отбросило на сиденье, и майор аккуратно добил противника одиночным выстрелом в голову.

– На выход, быстро! – скомандовал Васильев, бросая взгляд на часы. – У нас восемь минут!

Васильев плавно перевел автомат с водителя на указанного. – Что вы делаете?! – подпрыгнул тот. – Немедленно бросьте оружие! Предупреждаю: я оперативный офицер Концерна «Сёрвайвинг Корпорэйшн»! Вы получите пожизненное заключение! Сейчас же…

Задержанные бегом выскакивали из автозака, на улице с них снимали наручники, и они тут же рассаживались по кабинам автопоезда и заводили моторы грузовиков. Переодетые омоновцы спешно грузились в развернувшийся «КамАЗ», из кабины которого выпрыгнула молодая женщина с набитой бумагами папкой в руках и подбежала к Борису. Она обняла майора и прижалась щекой к пропахшей порохом черной маске. Несколько секунд они стояли неподвижно, после чего она тихо прошептала:

– Я очень скучаю… и очень люблю тебя… – ее голос сорвался.

– Я тоже. – Васильев нежно провел рукой по ее волосам. – Как сынишка?

– Большой уже, – улыбнулась женщина, – не узнаешь, когда увидишь. И ручками сам двигает, нам соорудили накладки для искривленных суставов, очень помогает… – Она секунду смотрела ему в глаза и вновь прижалась к черной маске: – Береги себя. Мы все за вас очень волнуемся.

– Семь минут до спутника, – с грустью произнес он, бросая взгляд на часы, и сжал рукой ее ладонь. На несколько коротких мгновений они замерли, и женщина отстранилась от мужа:

– Иди, вам пора! – Она коротким движением смахнула катящиеся по лицу под фильтр-повязку слезы. – За нас не волнуйтесь, документы надежные, до порта доберемся, там ждет паром. Пока ЭТИ догадаются, машины будут уже в другой стране. Все будет хорошо, мы справимся! Езжайте! Скорее же!

Васильев обнял жену и побежал к «КамАЗу», мимо которого, ревя двигателями, один за другим уходили в сторону федеральной автотрассы грузовики автопоезда. Он запрыгнул в кузов, бросил взгляд на женскую фигурку, усаживающуюся в кабину последнего рефрижератора, и стукнул ладонью по стенке кабины.

– Шесть минут двадцать секунд! – выкрикнул майор. – Вперед!

Спустя четыре минуты «КамАЗ» остановился у заросшей сорняком заброшенной проселочной развилки. Вооруженные люди в масках покинули кузов и бегом бросились по северной дороге, старый «КамАЗ»,