другой стал на его место. При этом штурманы перекинулись несколькими словами. Я сидел близко и невольно услышал их разговор.

— Чертовски темно! Где мы находимся?

— Только что прошли поворот Шерт-Тэль. Вон там виднеется скала.

— Ни черта не вижу, хоть тресни! Того и гляди, на берег наскочу!

В самом деле, стало очень темно. Луна скрылась за черными тучами и совсем перестала светить.

— Ничего, это тебе так со сна кажется. Сейчас привыкнешь к темноте и начнешь все различать.

— Пожалуй. Что, много дряни плывет по реке?

— Да. Последние дожди нанесли всякого мусора. Больших деревьев пока не видно, но ты все-таки не зевай, смотри в оба, в особенности там, за поворотом.

— Не беспокойся. А это что за пароход мимо прошел?

— «Красавица Миссури».

— Вот как! Что же, она теперь совершает рейсы по Огайо?

— Да, говорят.

— Я так и думал, что ее не будут больше пускать в Новый Орлеан. Слишком уж это невзрачное судно.

— Да и мала она. Ее недавно купил этот… как его фамилия?.. этот старик судовладелец, и она будет теперь регулярно совершать рейсы между Сен-Луи и Цинциннати. Это как раз по ней. Ну, покойной ночи!

На этом закончилась беседа штурманов. Сменившийся ушел к себе в каюту, настала тишина.

Сначала я не вслушивался в разговор моряков. Но когда они заговорили про «Красавицу Миссури», я вдруг сильно заинтересовался. Неужели пароход в самом деле шел теперь не в Новый Орлеан, а в Цинциннати?

Каким же образом очутилась на борту его мадам Дардонвилль? Что за странная загадка? Зачем ей понадобилось туда ехать, да еще в такое время, кода она ожидала нашего приезда?

Не ошибся ли я? Я мог недослышать или не понять штурмана.

Может быть, новый владелец «Красавицы Миссури» только предполагал пустить ее по новой линии, а пока она продолжала ходить по-старому?

Я решил обратиться за разъяснениями к штурману. Матросы на речных судах — славные парни, хотя и недолюбливают болтливых пассажиров. Но они отличаются вежливостью, и я не боялся, что мне ответят дерзостью.

— Скажите, пожалуйста, верно ли я расслышал — вы, кажется, упомянули, будто «Красавица Миссури» будет теперь ходить по Огайо?

— Да, так говорят.

— Значит, она теперь будет совершать рейсы между Сен-Луи и Цинциннати?

— Ну конечно.

— Так она сейчас идет в Цинциннати?

— А куда же ей еще идти?

— Я думал, что она идет в Новый Орлеан.

— Раньше она ходила туда, но теперь ее перевели на другую линию, после того как она перешла к новому владельцу. Для рейсов по Миссисипи она мала, а вот для Огайо как раз подходит.

— И вы уверены, что она в настоящий момент направляется в Цинциннати?

— Нет, ничуть не уверен. Может быть, она сейчас сидит где-нибудь на мели или врезалась носом в берег — мало ли что могло случиться. Я знаю только одно, что ее назначение — Цинциннати и что она будет там через четыре дня, если ничего с ней не стрясется. А стрясется или не стрясется — этого я уж сказать не могу».

И с этими словами штурман наклонил голову и стал внимательно глядеть вдаль. Очевидно, предположение, что «Красавица Миссури» может потерпеть аварию, внушило ему мысль о том, что и «Султан» подвергается такой же опасности, и он решил внимательнее отнестись к своим обязанностям.

Меня сильно взволновало то, что мне сообщил штурман. Сведения, полученные Мною о «Красавице Миссури», были крайне важны и еще больше увеличили мою тревогу.

Итак, я узнал наверное, что «Красавица Миссури» идет в Цинциннати. Рулевой не мог это выдумать. Да и зачем было ему лгать? Я задал ему вопрос спокойно, не выказывая никакого волнения. Разумеется, он сообщил мне только то, что слышал сам.

Дело начинало еще больше запутываться.

— Зачем понадобилось мадам Дардонвилль ехать в Цинциннати? — спрашивал я себя. — Тут есть что-то подозрительное!

Когда ее лицо промелькнуло мимо меня на встречном пароходе, я сначала удивился, но затем подумал, что она переменила свои планы и решила проехать в Новый Орлеан, не дожидаясь нас. Это было странно, но все-таки объяснимо. Но теперь все эти предположения рухнули. Оказалось, что мадам Дардонвилль едет вовсе не в Новый Орлеан, а в Цинциннати. Распорядилась ли она, чтобы мы последовали туда за ней? Но зачем? Может быть, она решила доехать на «Красавице Миссури» только до устья Огайо и там пересесть на другой пароход, идущий на юг? Многие ездили таким образом из Сен-Луи в Новый Орлеан, когда не бывало прямого парохода. В Каире была большая гостиница, где в таких случаях останавливались пассажиры. Но зачем понадобилось мадам Дардонвилль так усложнять свою поездку, да еще в такое время?

Одно за другим в моей голове проносились самые разнообразные предположения, но я все-таки не мог подыскать подходящего объяснения. Только одно было возможно: что я ошибся с самого начала и что пассажирки, виденные мною на «Красавице Миссури», были вовсе не мадам Дардонвилль и Олимпия, а просто две дамы, очень на них похожие. Ведь меня однажды уже ввело в заблуждение случайное сходство между людьми, не имевшими ничего общего друг с другом: это должно было бы приучить меня к осторожности. Тем не менее мне было очень трудно убедить себя, что мое зрение обмануло меня.

Но пока у меня оставалось хоть малейшее сомнение на этот счет, я не считал себя вправе поделиться своими предположениями с моими спутниками. Пользы от этого не могло быть никакой. По приезде в Сен-Луи все разъяснится. Вдруг окажется, что я ошибся?

Высказав мои опасения, я рисковал только подвергнуть моих друзей напрасной тревоге, а себя — их насмешкам.

Я спустился к ним в каюту, но ни слова не сказал о том, что видел и слышал.