нравится эта фраза „огнём и мечом“, раз он уже дважды её произнёс», – посетила Эйриха отвлечённая мысль. – «Но как же быть? Слишком уж сомнительно всё это выглядит…»

Альвомир, уставший стоять, заскрипел кольчугой и расселся прямо на полу. Но два собеседника никак не отреагировали на довольно резкие звуки.

– А если я не захочу сжигать Италию? – спросил Эйрих вслух.

– Решать тебе, – равнодушно ответил Антемий. – Мне важны только две вещи: чтобы Аларих не вернулся в Иллирик, и чтобы Стилихона с Гонорием больше не существовало. Но если вас хватит только на то, чтобы доставить им лишние хлопоты, я удовольствуюсь и этим.

Позиция консула была прояснена до конца и Эйрих принял её. Не такая уж он крупная персона, если смотреть из глаз Флавия Антемия, чтобы что-то скрывать от него или как-то хитрить. У Эйриха и остготского народа появилась конкретная функция, которую они должны исполнить, а затем пусть делают, что хотят. Опрометчиво так сразу списывать их с абака,[28] потому что Антемий не знает, кто такой Эйрих и на что он способен. Впрочем, время покажет.

– Я принимаю твоё предложение, консул Флавий Антемий, – решился Эйрих. – При условии исполнения обязательств с твоей стороны.

– Тогда решено, претор Эйрих Ларг, – медленно покивал консул. – Я напишу указ, всё необходимое и всех необходимых будут собирать в течение двух декад, которые предлагаю тебе провести в этом дворце.

– Благодарю, – кивнул Эйрих.

– На этом закончим эту аудиенцию, – сказал Флавий Антемий. – Лигариан проведёт тебя к твоим покоям. Завтра пришлю к тебе своего человека, можешь спрашивать у него, если тебе что-то нужно. Больше не задерживаю.

Эйрих покинул кабинет первого человека Восточной империи и направился вслед за магистром оффиций. Было сложно представить себе, что такой высокий сановник будет у кого-то на побегушках. В прошлой жизни Темучжин никогда не позволял себе напрасно унижать людей. Ведь неоправданное унижение – это достаточно веская причина, чтобы предать. А предателей он терпеть не мог, поэтому старался их не создавать.

Впрочем, может быть, что у римлян так принято, поэтому магистр оффиций даже не воспринимает исполнение поручения для слуг или рабов как унижение, а наоборот, испытывает ощущение собственной важности от того, что фактически первый человек в империи ему что-то поручил. Или сейчас особый случай, который можно использовать для заведения полезной связи с перспективным варваром…

– Иоанн, я думал, что ты уже мёртв, – произнёс Лигариан, когда они шли по длинному и абсолютно пустому коридору.

– На этот раз миновало, – усмехнулся комит священных конюшен.

– Дошли до меня слухи, что ты потерял целую центурию дворцовых ауксилариев, – Лигариан бросил на него снисходительный взгляд. – Наши германские и франкские друзья недовольны этим – ведь в той центурии служили их друзья и родичи.

– Так он выиграл для Константинополя несколько месяцев спокойствия, – вмешался Эйрих. – И для этого не пришлось выделять легионы.

Иоанн Феомах был удивлён тем, что Эйрих за него вступился.

– Пусть погибли мои сородичи, – продолжил мальчик, – но я не могу не оценить красоту хода – обезглавливание нашего войска было выполнено почти безукоризненно. И план был отличным, он даже мог сработать до конца, не относись я с подозрением к такой ничем не обоснованной щедрости.

– Неожиданно слышать такое от варвара, – хмыкнул Лигариан. – Значит, действительно, ты хорошо послужил империи, Иоанн. Кстати, Ларг, как ты относишься к гонкам?

– Пока что никак, – ответил Эйрих. – Ни разу не видел.

– Послезавтра будут большие гонки, у меня есть доступ на лучшие места, поэтому приглашаю тебя и несколько твоих спутников составить компанию мне и консулу, – предложил магистр оффиций.

– Я принимаю это предложение, – кивнул Эйрих.

– Ещё, через три дня, у меня в резиденции состоится приём, – продолжил Лигариан. – Там будут самые важные люди этого города, поэтому тебя я тоже приглашаю, и тебя, Иоанн.

Эйрих и Иоанн кивнули.

– Вот здесь можешь располагаться, – привёл их Лигариан в роскошные покои. – Это Идей, он будет служить вам всё время, пока вы здесь находитесь.

Черноволосый и безбородый парень лет двадцати, слишком жеманный и слабый для тяжело работающего человека, глубоко поклонился. Видимо, дворцовых рабов не сильно нагружают или используют на необременительных работах.

– Иоанн, думаю, ты сам справишься с собственным размещением, ведь, насколько я знаю, твои покои ещё никто не занял, – произнёс магистр оффиций. – На этом у меня всё.

– Благодарю тебя, магистр Лигариан, – поблагодарил его Эйрих.

Они вошли в покои.

Мрамор, дорогое дерево, на стенах мозаики и фрески с христианскими сюжетами, есть несколько бронзовых статуй, изображающих древних римских императоров. Всего здесь три комнаты, одна – самая дорогая и роскошная, а две попроще, для менее значимых членов свиты.

– Альвомир, теперь это твоя комната, – указал Эйрих на одну из простых спален.

– Да, деда, – кивнул гигант. – А кушать?

– Позже, – ответил ему Эйрих.

– Да, деда… – грустно изрёк Альвомир.

Нужно будет поселить во второй комнате Эрелиеву, чтобы держалась рядом с ним.

Вообще, судя по её настроению, девочка сама не рада, что впуталась в такое неправедное дело, как война. До своего первого похода она лишь слышала интересные воинские истории, видела, как воины возвращаются с богатой добычей и овеянные славой. А то, что в результате битвы получаются окровавленные трупы, она упустила. Эйрих видел её глаза, когда они собирали своих раненых, добивали недобитых врагов и считали трофеи. Лужи крови, отрубленные топорами пальцы, раскроенные головы и жалобно скулящие недобитки, прокалываемые копьями и зарубаемые топорами – это то, чего было очень много в тот день.

Уверенность Эрелиевы в выбранной стезе, после этого, ослабла, поэтому она ходит, последнее время, в смятении и неуверенности. В ближайшие декады станет ясно, будет ли она девой щита или вернётся в родительский дом, ждать жениха.

Эйрих посмотрел на ожидающего команды раба.

– Ты знаешь, как пройти к лавке, торгующей знаниями?

/5 сентября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/

Стойкий запах старых пергаментов, лёгкая прохлада каменного здания – этим Эйриха встретила книжная лавка грека Борисфена. Лавка эта находится на форуме Константина, в не самой оживлённой его части, но, тем не менее, на первом этаже благообразного вида инсулы, не имеющий признаков ветшания.

– «О назначении частей человеческого тела»? – переспросил Эйрих. – О чём это?

– Вряд ли это может заинтересовать видного воина, – произнёс книготорговец, протягивая первый пергамент. – Врачевание – тонкое искусство, но большинству не совсем понятное. К тому же Клавдий Гален изъясняется так, словно читатель уже опытный врачеватель. Здесь четыре свитка…

– Сколько хочешь за них? – спросил Эйрих, принимая и раскрывая книгу.

– Сто пятьдесят силикв, – ответил Борисфен.

– Готов дать семьдесят