— Я не желаю разговаривать с тобой, не желаю тебя видеть. Возвращайся к своей девке и оставь меня в покое.

Она захлопнула дверь перед его носом.

Выругавшись, он ударил дверь и закричал:

— Ты пожалеешь, Линда. Я действительно уйду и никогда не вернусь!

Она не открыла дверь. Разъяренный Дэвид подошел к машине, сел в нее и рванул с места.

Как только Дэвид покинул вечеринку, Джей по телефону предупредил Линду. Затем он взял за руку Лори, прильнувшую в танце к загорелому послу, и усадил ее в угол комнаты.

— Ты видела, как Дэвид повел эту девушку на веранду. Что у тебя за язык? Зачем ты сказала Линде?

Она равнодушно посмотрела на мужа.

— Не знаю, о чем ты говоришь, милый, — протянула она. — Что-то случилось?

— Да, случилось.

Он негодующе пожал плечами.

— Ты действительно такая глупая, какой представляешься?

Она сердито поглядела на мужа.

— Ты так груб со мной, Джей. Сама не знаю, почему я вышла за тебя замуж.

— Упоминание о двух норковых шубах и одной соболиной, доме и нескольких машинах освежит твою память?

Она встала, провела руками вдоль тела, разглаживая воображаемые складки на платье.

— Я иду снова танцевать, ты мне помешал — я танцевала с очень важным и приятным человеком.

Красивая невозмутимая Лори отошла от мужа.

Джей в отчаянии покачал головой. Она была то ли идиоткой, то ли стервой, то ли хитрой комбинацией того и другого.

Шум за столом, где сидел Конрад с компанией, постепенно нарастал. Звенел пронзительный пьяный смех, кто-то опрокинул бокал; Клаудия забралась на стол и стала танцевать. Мужчины уставились на ее бедра, заметив, что на девушке нет трусиков. Воодушевляемая хмельными возгласами, она принялась снимать платье.

Джей наблюдал за происходящим. Он был абсолютно трезв. Гости вели себя, как стадо диких обезьян. Его охватило чувство отвращения.

Возле стола собралась большая толпа. Вытаращив глаза, люди следили за бесплатным шоу Клаудии. Подошел иностранный посол с Лори. Стриптиз длился недолго — Клаудии надо было снять только платье. Она швырнула его и стала танцевать под музыку. Ее бедра вызывающе подергивались. Тело девушки горделиво поблескивало испариной, мужчины теснились все плотнее, а женщины, с ревностью поглядывавшие на совершенные формы Клаудии, пытались увести их в сторону.

Встревоженный человек в брюках в полоску и черном пиджаке протиснулся к столу. Он представлял администрацию. Смущенный, испуганный, он приблизился к Конраду, который пьяно отмахнулся от него.

— Нам придется вызвать полицию, если эта — эта дама немедленно не оденется.

Клаудия показала ему язык — единственную часть тела, которая еще не была выставлена на всеобщее обозрение.

Вскоре прибыла полиция. Завернутую в простыню Клаудию доставили в участок и оштрафовали за появление в общественном месте в обнаженном виде.

На следующее утро пресса пестрела заголовками, посвященными этому событию. Клаудия стала знаменитостью — правда, на один день. Ее снимали фотографы, репортеры цитировали реплики девушки, а Конрад решил получить дивиденды от широкой огласки скандала, сделавшего Клаудии рекламу, — он объявил во всеуслышание, что она появится в его новом фильме. Связавшись с ее агентом, Конрад подписал с Клаудией контракт на два рабочих дня.

Клаудия ликовала. Она вернулась к ленчу из полицейского участка с торжествующим видом. Устроила небольшую пресс-конференцию, попозировала фоторепортерам, и наконец ее увезли в киностудию на машине с шофером. Она не видела Конрада, ею занялись опытные гримеры. Клаудия была довольна — Конрад послужил ее сиюминутной цели.

Вернувшись вечером с киностудии, она застала возле своей квартиры Дэвида.

Внезапный успех вскружил ей голову; трезвая Клаудия не слишком обрадовалась Дэвиду.

— Что тебе нужно? — сухо спросила она и добавила уже с большим энтузиазмом в голосе:

— Ты видел мои фотографии в сегодняшних газетах?

Он проследовал за ней в квартиру и тотчас налил себе спиртное.

Она порхала по комнате, возбужденно болтая и забыв свою первоначальную холодность. В конце концов, Дэвид действительно принадлежал другой женщине, однако пришел-то он к ней, Клаудии.

— Я хочу пригласить тебя на обед сегодня. Куда ты хочешь пойти? — спросил он.

Она засмеялась:

— О, понимаю. Я вдруг стала звездой, и ты хочешь показаться со мной на людях. А как отнесется к этому твоя женушка? Ты не боишься, что ее шпионы могут увидеть нас вдвоем?

— Можешь не беспокоиться о Линде. Я ушел от нее.

Плотная тишина повисла в комнате. Клаудия подошла к Дэвиду и крепко поцеловала его. Глаза девушки блестели.

— Ты оставил ее ради меня?

— Ради тебя.

Он погладил спину Клаудии, обхватил руками ее ягодицы.

— Увидев утром твои фотографии в газетах и прочитав о случившемся, я понял, что мы должны жить вместе. Я сказал это Линде. Сообщил, что хочу развода, и вот я здесь.

Она изумленно покачала головой:

— Ты действительно оставил ее ради меня? Невероятно!

— Я хочу развестись с ней и жениться на тебе, — твердо сказал он.

Она прошлась по комнате.

— Я не хочу выходить замуж, но за предложение спасибо. Эй, милый, мы можем делать все, что пожелаем, пойти, куда захотим. Это чересчур!

Он подошел к ней.

— Ты меня поняла? Я хочу жениться на тебе.

Она засмеялась:

— Но я не хочу замуж.

— А я хочу.

Он обнял ее. На Клаудии были оранжевый свитер в обтяжку, такого же цвета слаксы и блестящие белые сапожки.

Она выскользнула из его объятий.

— Слушай, детка, внесем ясность в этот вопрос. Я не хочу, повторяю, не хочу участвовать в церемонии со свадебными колокольчиками, так что не преподноси больше свое предложение как бесценный дар. Я не хочу выходить за тебя замуж.

Она почти кричала, и, почувствовав ее настроение, Дэвид оставил эту тему.

— Куда мы отправимся? — сказал он. — Мы можем пойти, куда ты захочешь.

Она потянулась, напоминая в своем наряде рыжую кошку.

— Я устала. Не хочу одеваться и идти в ресторан.

Он удивился.

— Ты всегда жаловалась, что мы никуда не ходим, а теперь, когда такая возможность появилась, ты не хочешь идти.

Она упала в кресло, закинув ноги на подлокотник.

— Ты слышал историю о ребенке, который мечтал о пирожных? Он кричал и плакал, пока не получил их, после чего объелся ими до тошноты.