— Но я… — прошептала Селестина. — Почему он ничего не сказал мне?.. Почему не от крыл правду?..

— А разве вы бы стали слушать его? — пожала плечами Анна. — Вспомните, с чем вы пришли ко мне в гостиницу. Вы были ослеплены своей собственной любовью. Вы хотели только не отягощать себя виной за гибель Альбера, чьим чувством пренебрегли с такой легкостью. Я внимательно слушала вас и поняла, что между вами и так называемым Сидом нет никакой реальной любви, кроме его стремления получить от вас ответ на его благородный поступок. Сид спас вам жизнь и просил вас помочь спасти жизнь своих друзей. И как вы отплатили ему?! Да, его друзья живы, но он арестован и, скорее всего, будет казнен без суда и следствия, так и не увидев больше детей, которые все еще ждут его и надеются на эту встречу!

— Замолчите! — вскричала Селестина. — Вы мучаете меня!

— Да, — призналась Анна, — ибо хочу, чтобы вы, наконец, в полной мере испытали тот ужас и отчаяние, в которые ввергли меня и моего супруга. Я хочу, чтобы вы осознали содеянное и заглянули в ту пропасть, что разверзлась перед всеми нами по вашей воле. Нет, вашей прихоти!. Прихоти себялюбия и гордыни, что завладела вами, когда вы приняли благородный поступок спасшего вашу честь мужчины за любовь. Поверьте, вы еще не знаете, что такое настоящая любовь! И самоотречение в ней — не главное. Любовь должна быть взаимной и открытой… Я знаю, вас могли ввести в заблуждение молчаливость и мужественность того, кто невольно — слышите, невольно! — завладел вашим воображением. Воображением, но не сердцем и не душою, потому что иначе вы не смогли бы так быстро и так самозабвенно предать его и сейчас наслаждаться низвержением недавнего героя с пьедестала.

— Вы полагаете, что мне было легко сделать это?! — вскинулась Селестина. — Я ушла с бала, я ревела целый час, не в силах забыть то, чему стала свидетелем… Да-да, я видела, как вы прощались, как целовались при расставании! Я искала его… Сид так внезапно бросил меня после танца, я хотела найти его и потребовать объяснений. Но ваша близость говорила сама за себя — и слова здесь были не нужны. Что, по-вашему, я могла подумать о тех, кем еще недавно восхищалась? Кого считала своим другом и своим возлюбленным?

— Еще древние говорили — незнание не искупает ответственности, — покачала головой Анна. — И вряд ли высший суд, там — на небесах, прислушался бы к вашим доводам, равно, как и суд земной, где эта истина считается непреложной. Да, вы не знали, что подсмотренный вами поцелуй — знак встречи супругов после долгой разлуки, но разве это причина для того, чтобы немедленно предать того, в любви кому вы мне так страстно открывались?

— Но я почувствовала себя обманутой! — защищалась Селестина.

— Ревность! — с горечью произнесла Анна. — Это чувство называется ревностью, и еще никому оно не помогало решить свои проблемы. А только умножало страдания и число жертв.

— Вы невыносимы! — Селестина сжала руками голову.

— Правда редко бывает приятной, особенно если ее говорят тому, чья совесть не чиста, — снова вздохнула Анна. — Вы — не первая, кто поддается ее соблазнам. Вся моя жизнь от рождения подвергалась ее нападениям, и от нее мне, по-видимому, придется принять свою смерть…

— Замолчите! — простонала Селестина. — Вы убиваете меня!..

— Разве не я только что потеряла последнюю надежду вернуться вместе с мужем домой к детям? — строго спросила Анна. — Разве это я не стою сейчас перед пропастью, откуда нет возврата?

— Нет-нет! — Селестина подняла на нее совершенно обезумевший взгляд. — Вы больше не обманете меня! Я знаю — вы играете мной! Все это был хитроумный заговор, который вы затеяли с Сидом! Он увлек меня, чтобы я предала своего отца, свою семью, чтобы я помогла его людям бежать! Он использовал меня, он обманул меня ради вас. Я все поняла — он ждал вашего приезда! А потом вы встретились на балу и уговорились о дальнейшем плане. Вы даже Альбера втянули во все это! Бедный, он даже не понял, что и его соблазнили!

— Соблазнили? — теперь пришел черед Анны удивиться. — О чем вы говорите, мадемуазель?

— Вы обманом коварно заманили его в свою постель, чтобы он мог подтвердить ваше алиби на то время, когда я помогала Сиду выручать его друзей из тюрьмы! — вскричала Селестина.

— Это нелепо! — возмутилась Анна. — Между мною и вашим женихом нет ничего того, чего можно стыдиться или считать бесчестным. Мы — просто друзья!

— Опять ложь! — зашлась в безумном смехе Селестина. — Я своими ушами слышала, как он признался в кабинете отца в том, что провел прошлую ночь в ваших объятиях!

— Боже! — Анна готова была разрыдаться. — Как вы запутались и запутали всех нас!

— И вы еще смеете обвинять меня?! — возмутилась Селестина.

— Разумеется! — гневно возвысила голос Анна. — Все это произошло и происходит только из-за вас! Вы придумали себе любовь к Сиду и во имя этой любви согласились участвовать в авантюре с побегом заключенных. Это из-за вас меня допрашивал ваш отец и его друзья, предположив, что я и есть та женщина, которая содействовала арестантам. И по этой причине Альбер — еще одна жертва благородства! — взял на себя грех лжесвидетельства, полагая, что барон и иже с ним обвиняют меня в том, что в действительности совершили вы. Он солгал им, а не вам! Он любит вас и желает видеть своей женой!

— Тогда почему он так рвался встретиться с вами, когда вы оказались в тюрьме? — все еще с недоверием спросила Селестина.

— Очевидно, он хотел вернуть мне оставленные ему на сохранение вещи, — просто сказала Анна. — Он не успел отдать мне их из-за ареста ночью.

— Ваши вещи хранились у него? — надменно произнесла Селестина.

— Да, важные семейные документы и деньги, которые я привезла, чтобы выручить мужа из беды. Но, увы, доброта наказуема! Еще один мужчина в вашей жизни проявил себя благородно, и к чему это привело?

— Он проявлял свое благородство не по отношению ко мне! — нахмурилась Селестина, но в ее тоне послышались виноватые нотки.

— Вы опять ревнуете! — у Анны уже не было сил убеждать девушку. — Ревность застила вам глаза и помутила ваш рассудок. Те, о ком вы говорите, ни разу не нарушили данных вам клятв. Альбер все еще мечтает уехать вместе с вами в Париж и надеется, что вы не станете возвращать ему свое слово стать его женой. Мой муж ждал от вас только выполнения обещания вернуть долг — когда-то он помог вам, вы собирались отплатить ему тем же. Я — только случай, повод, который дал проявиться истинным чертам вашего характера и подлинную сущность вашего отношения к Альберу и «капитану Сиду».

— И каковы же эти черты? — не хотела сдаваться Селестина.

— Вы — средоточие эгоизма! — жестко бросила ей в лицо Анна. — Избалованный и капризный ребенок, который думает лишь о своих прихотях и признает право на существование только за своими фантазиями, часто нелепыми и смешными. Вы, наверное, начитались книг и думаете, что в жизни все так и происходит? Но даже в книгах за верность обычно платят верностью, а, если случается иначе, то такие персонажи не являются ничьими героями, ибо предательство — не достоинство, а смертный грех. Но вы почему-то обрекли на смерть людей безгрешных. И неужели вы надеетесь, что, узнав правду, а это неизбежно случится, Альбер простит вас?