— Не в моих правилах применять силу к женщинам, — последовал удививший меня ответ. — Даже к таким, как ты.

— Зато в твоих правилах давить и угрожать, — бросила я и, обращаясь к остальным собравшимся, возмущенно добавила: — Господа зерры, мне тут вообще-то угрожать пытаются! Вы не заметили?

Начальник глухо крякнул и вытер платочком выступившую испарнну. Федя уже обитал где-то в районе двери, штатному магу, судя по виду, было глубоко фиолетово на наши с Лафотьером разборки, а вот Норт ожидаемо поддержал приятеля.

— В данном случае, госпожа ликой, — ровно произнес он, — вам не угрожают, а предупреждают о возможных последствиях.

Возразить было нечего. Возмущалась я из чистого упрямства, прекрасно понимая, что хочешь не хочешь, а договору следовать придется. Если рассуждать здраво и беспристрастно, то я действительно в долгу у темного мага, пусть и не помню оказанной мне в прошлой жизни помощи.

Еще одна отсрочка в два дня меня порадовала. У меня появилось дополнительное время для того, чтобы еще больше разузнать о ритуале привязки и, в идеале, как-то на него повлиять. А также договориться об оплате — быть фамильяром-рабом, работающим за хлеб насущный, а то и вовсе бесплатно я уж точно не собиралась!

— Хорошо, ритуал состоится послезавтра, — произнесла таким тоном, словно это не Лафотьер, а я так решила.

От темного мага ощутимо повеяло холодом. Кажется, он даже зубами заскрипел от недовольства — нервный какой…

— А пока я бы хотела подать заявление о покушении. Куда мне с этим обратиться?

— Дайте угадаю, вас опять похитили и обобрали? — усмехнулся Норт.

— Нет! — возразила я. — Вчера вечером мне на голову чуть не упала сетка кирпичей! И, знаете ли, случайностью это не было точно!

К моему удивлению, Лафотьер этим происшествием заинтересовался даже больше зерров. Именно он, игнорируя недовольство Норта, принялся выспрашивать у меня подробности, причем не с иронией или раздражением, а с предельной серьезностью. Чуть позже я поняла почему. Он считал, что покушение на меня могло быть связано с ним самим, если кто-то узнал, что я скоро стану его фамильяром. Недоброжелателей у Лафотьера было едва ли не столько же, сколько почитателей. Вот только у меня почитателей не имелось вообще, а злопамятные недоброжелатели — сплошь и рядом. Поэтому я все-таки склонялась к тому, что некто решил свести старые счеты со мной, а не с ним.

В итоге заявление я подала, и зерры обещали разобраться в ситуации. Судя по виду темного мага, он не слишком-то верил, что им это удастся, и решил заняться расследованием лично.

— С этого дня одна из дома не выходишь, — когда мы оказались на улице, отрезал Лафотьер.

Может быть, в этом и была какая-то микроскопическая доля здравого смысла… а может, даже существенная, но у меня такое заявление, сказанное безапелляционным тоном, вызвало только негодование.

— Да сейчас же! — вспылила я. — Своей жизнью я распоряжаюсь сама, и сама же буду решать, как, когда и с кем мне ходить. Тебя это не касается!

— Ошибаешься. — Не в пример мне Лафотьер голоса не повысил, но все равно звучало это зловеще. Вот как у него так получается? — Теперь меня касается все, что происходит с тобой.

Есть такие ситуации, в которых спорить — только портить нервную систему, поскольку в результате каждый все равно останется при своем. Рассудив, что это как раз тот самый случай, я утихомирила орущую гордость с самолюбием и, игнорируя Лафотьера, пошла домой.

Разумеется, все не могло быть так просто, и маг провожал меня до самой калитки. Причем, что примечательно, на этот раз шел пешком. Молчание между нами висело прямо-таки гробовое. И как бы я ни старалась отвлечь себя рассматриванием Морегорья и наслаждением прекрасной солнечной погодой, о присутствии рядом Лафотьера забыть не удавалось.

Не знаю, откуда во мне взялась такая уверенность, но я точно знала, что от своего намерения следить за каждым моим шагом Лафотьер не откажется. Либо меня кто-то будет сопровождать открыто, либо он приставит своего человека тайно, незаметно для меня. Второй вариант меня категорически не устраивал, поэтому пришлось идти на граничащую с уступкой хитрость.

— Феорд, — входя во двор, произнесла я, даже головы не повернув. — Если тебе так хочется приставить ко мне няньку, пусть это будет он.

Ответа не последовало, но интуиция подсказала, что маг все услышал, понял и закрепил. Когда я развернулась, чтобы запереть за собой дряхлую калитку, что, в общем-то, было бесполезно, Лафотьера возле нее уже не было.

Пока шла к мастерской, я продумывала, как с пользой провести остаток дня — либо продолжить изучать книги, либо…

Второй вариант я придумать не успела, поскольку прямо у себя под ногами внезапно обнаружила нечто из ряда вон выходящее. Остановившись у крыльца мастерской, я ошарашенно смотрела на лежащий там хорошо знакомый фотоаппарат и не менее знакомую черную кожаную куртку.

Когда оцепенение спало, я опустилась на ступени и лихорадочно взяла в руки открытый чехол. Первым делом залезла в кармашек и обнаружила в нем недоеденную пачку вафель, которую купила незадолго до того, как умереть. Затем извлекла фотоаппарат, чуть подрагивающими от нетерпения пальцами привела его в рабочий режим и пролистала фотографии. Семейство Терехиных, их друзья и многочисленная родня смотрели на меня с небольшого экранчика, заставляя сердце биться где-то в районе горла.

Мой фотоаппарат… Это действительно мой родной фотоаппарат! Но как? Как он мог здесь оказаться?! Кто его принес?

Пребывая в немного ошалевшем состоянии, я повертела головой, словно тот, кто передал мне привет из прошлой жизни, в самом деле мог прятаться где-то во дворе. После снова посмотрела на горящий экран, отметила два деления на батарее и, выключив своего старого доброго друга, отправила его обратно в чехол.

Шумно выдохнула, поднялась и, отперев мастерскую, вошла внутрь. От открывающихся передо мной перспектив голова шла кругом, но делить шкуру медведя, который еще бегал где-то в лесах, я не спешила. Сперва требовалось тщательно все взвесить и решить, как поступить. Со слов Феди, фотоаппараты здесь стоили заоблачно, но вариант с продажей своего любимого Canona я отмела сразу — скорее буду с голоду пухнуть, чем снова с ним расстанусь! И, поскольку такой ход событий был отметён, у меня осталась одна проблема: афишировать наличие фотика или нет. Несмотря на радость и практически эйфорию от его появления, я понимала, что все это очень подозрительно. В самом деле, как он мог здесь оказаться? Чтобы это произошло, кому-то нужно было присутствовать в параллельной реальности, причем в тот самый день и даже момент, когда меня сбила машина. Затем забрать мои вещи и совершить переход на эту грань…

Следующая мысль заставила меня замереть.

Кажется, Федя упоминал, что граница между мирами истончается всего раз в пару лет. Могло ли это произойти именно в тот день, когда меня сбила машина? Если так, то может ли это быть простым совпадением?