Правда, красивее я не стал. Прибавилось несколько шрамов, и значительно уменьшилось количество зубов. На смену придут вставные. Все это результат падения с мотоцикла. Так что когда я вернусь домой, большой красоты ты не увидишь. Я сейчас скорее похожу на ободранного рыцаря-разбойника. Кроме пяти ран от времен войны, я имею кучу поломанных костей и шрамов.

Бедная Катя, подумай обо всем этом получше. Хорошо, что я вновь могу над этим шутить, несколько месяцев тому назад я не мог и этого…»

«Рамзай» пострадал действительно сильно — германские дипломаты говорили, что его лицо стало напоминать воинственную японскую театральную маску. Но работе в посольстве это помешать не могло, и даже успеху у женщин ничуть не повредило.

Место же аварии у американского посольства притягивает меня сегодня как магнит. Здесь произошел один из самых загадочных эпизодов в карьере советского разведчика Зорге, здесь она чуть не оборвалась, а значит, на этом месте могла завершиться и работа всей группы «Рамзая». Следовательно, осенью 1941 года Сталин мог и не получить достаточно убедительной информации о том, что Япония не нападет на Советский Союз, что дало советскому командованию возможность перебросить под Москву «сибирские» дивизии и остановить гитлеровское наступление — все то, что могло изменить весь ход мировой истории, могло и не произойти, если бы удар о стену посольства был бы сильнее. Если прийти сюда ночью, несложно будет представить себе то, что произошло перед рассветом 13 мая 1938 года…

Итак, важнейшим местом работы в Токио, местом получения самой важной и ценной информации, являлось для Зорге немецкое посольство. Разумеется, право на доступ к неиссякаемому кладезю ценной информации надо было завоевать. Рамзай приступил к штурму позиций немецкого МИДа, еще не прибыв в Токио — он, как настоящий аналитик, начал изучать обстановку в Японии по чужим публикациям, докладам, книгам. Юлиус Мадер, возможно, несколько «задирает» ситуацию, но доля истины в следующем его высказывании есть: «Разумные доводы Зорге (относительно внешней политики и экономики Японии. — А.К.) привлекли в Берлине внимание не только представителей сферы экономики, они пригодились, например, и доктору Герберту фон Дирксену, готовящемуся занять пост германского посла в Японии; с помощью материалов и комментариев, опубликованных Зорге, Дирксен мог в основных чертах составить себе представление об этой стране. Несомненно также и то, что он запомнил имя их автора, ибо по прибытии в конце 1933 года в Токио в качестве вновь аккредитованного посла Германии стал искать встречи с Зорге, ставшим к тому времени уже известным корреспондентом». То, что сам Герберт фон Дирксен о таком интересе в своих мемуарах не вспоминает, неудивительно — он писал их уже тогда, когда стало известно, что Зорге не только талантливый журналист-аналитик. Однако они действительно не раз встречались в посольстве, хотя, судя по всему, обстановка во время этих встреч была нейтрально-официальной. Об этом свидетельствуют некоторые сохранившиеся фотоснимки тех времен, а почувствовать атмосферу, в которой существовала германская миссия 1933–1938 годов, можно, знакомясь с воспоминаниями фон Дирксена: «Ко времени моего прибытия в Японию условия для работы германского посла в этой стране были идеальными, почти идиллическими. Япония — одно из самых отдаленных от моей родины мест, а это само по себе бесценный плюс в профессии дипломата. Никакой другой пост не доставлял больших удобств и приятностей в повседневной жизни иностранца вообще и дипломата в частности, чем работа в Японии: красивая, гостеприимная и интересная страна, в которой смешались черты дальневосточной культуры и западной цивилизации, очень недорогая жизнь, квалифицированный и дружелюбный японский персонал, неограниченные возможности для комфортабельных путешествий, удобства на морских и горных курортах с их европейскими отелями, исторические храмы и замки с ценными коллекциями произведений искусства… Светская жизнь в Токио была более напряженной, чем это мог предположить случайный наблюдатель, пребывающий в уверенности, что огромное расстояние, отделяющее нас от Германии, лишало нас гостей из родной страны. Это действительно факт, что за исключением нескольких богатых семей, японцы в целом не принимают гостей в собственном доме, а делают это в ресторане, куца приглашают друзей на вечеринку с гейшами. И тем не менее у нас бывало много гостей из-за границы, особенно с тех пор, как германский торговый флот приобрел три новых первоклассных пассажирских корабля — “Gneisenau”, “Scharnhorst” и “Potsdam” — и все они по очереди стали заходить в Японию. В течение весны и лета ежегодно наблюдался устойчивый поток германских гостей из процветающих немецких общин Китая и Маньчжоу-го, в то время как и немцы, жившие в Токио и Иокогаме, также занимали много нашего времени. Большинство из них были богаты и имели высокое положение в обществе, и потому ожидали индивидуальных приглашений в посольство и Немецкий клуб, после чего приглашали нас к себе.

…Даже когда принцы крови посещали какие-то приемы, это порождало запутанные проблемы, которые приходилось срочно решать. На поминальной службе, проводившейся в немецкой церкви по случаю смерти президента фон Гинденбурга, мне впервые пришлось удостовериться, могут ли быть заняты галереи в присутствии принца Чичибу, который сидел внизу, как раз напротив алтаря. Сцена всегда была очень впечатляющей, когда толпа выказывала свое благоговение и почтение перед императором, соблюдая в его присутствии глубокую тишину, что вдвойне поражало, учитывая живой темперамент японского народа».

На встрече с принцем Титибу или Чичибу, учитывая разницу в транслитерации, присутствовал и Рихард Зорге. Правда, непонятно, на том ли самом протокольном мероприятии, которое описывал посол Дирксен, или на каком-то другом, но фотография, запечатлевшая разведчика с принцем крови, хорошо известна. Из-за внешней схожести принца и императора Сева некоторое время даже считалось, что Зорге встречался с самим потомком Солнца. Где происходили эти встречи, доподлинно неизвестно, но вполне возможно, что в самом посольстве, а находилось оно прямо напротив императорского дворца. По сложившейся в начале эпохи Мэйдзи традиции, представители ведущих империй мира стремились получить земли для своих дипломатических миссий в Токио как можно ближе к заповедному островку, окруженному рвом и крепостной стеной, где жил император. Посольства России, Великобритании и Германии следовали именно этому правилу. Правда, как мы помним, во времена Зорге советская миссия уже переехала довольно далеко от дворца, на холм Мамиана, а вот посольство Германии и, вероятно, резиденция посла этой страны и Немецкий клуб — увы, последние два адреса пока точно не установлены, хотя Рихард Зорге очень и очень часто посещал их, находились прямо напротив дворца Потомка Солнца.

Оригинальное описание месторасположения германской миссии оставил посол фон Дирксен. Речь идет о «мятеже молодых офицеров» в феврале 1936 года: «Третья пехотная дивизия, расквартированная в Токио, подняла мятеж под командованием группы молодых офицеров, захватив контроль над жизненно важными районами столицы… Мы отправились на машине в дом военно-морского атташе, куда уже были эвакуированы моя жена и другие леди из посольства. Поскольку телефоны еще функционировали, у меня состоялся долгий разговор с генералом Оттом, который вместе с остальным персоналом был осажден в здании посольства, расположенном всего лишь в сотне ярдов от военного министерства.