— Машаня? — взвился наглец и обернулся к Жене.

И тут же вся его спесь слетела с него, как последняя листва с дерева под холодным ноябрьским ветром. В глазах появились испуг и растерянность. Он узнал Скрипача.

— Сдерни отсюда, Машаня, пока снова на шершавого не намотали…

«Борзый» сделался вдруг белее мела и поспешил исполнить его приказание.

— Женя, почему тебя все боятся? — удивленно посмотрела на него Таня.

Она сунула в рот сигарету, поднесла к ней зажигалку. Ее руки едва заметно дрожали.

— Да сам не знаю, — усмехнулся он краешком губ. — А чего это к тебе Машаня приставала?

— Не Машаня, а Мишаня… И не приставала…

— Хорошо, пусть будет так…

Не объяснять же, что этот козел самый настоящий «петушара» с шестилетним стажем. За изнасилование он срок мотал. К ним на зону с «малолетки» попал. «Опустили» его еще там. К касте «неприкасаемых» он принадлежал. На него даже смотреть западло было. Но Женя его помнил. Один раз увидел и запомнил. Память на лица у него была исключительная.

Вот оно, значит, как бывает. На зоне этот «дырявый» языком унитазы вылизывал, а здесь делового из себя корчит. Нате вам, пуп земли в кабак закатил…

— Так чего он от тебя хотел?

— Да так, ничего. — Таня покраснела и отвела в сторону взгляд.

Что ж, каждый человек имеет право на свою маленькую тайну. Все равно когда-нибудь тайное становится явным. И это «когда-нибудь» случилось этим же вечером.

Везло ему с Таней на приключения.

Из кабака они вышли в начале двенадцатого ночи. На тротуаре перед остановкой такси было пустынно. Только два каких-то крепыша стояли. Явно кого-то поджидали. И не кого-то, а его. Только он попал в их поле зрения, они направились к нему. Рука скользнула в карман пиджака.

Но крепышам нужен был не он, а Таня.

— Ну что, сучка, допрыгалась? — грубо спросил ее один из них.

И снова на Женю ноль внимания. Как будто его и нет.

— А что такое? — с вызовом спросила она.

— Ты кента нашего трипаком наградила… Два стольника с тебя…

— Даты гонишь!.. — протянула она. — Я чистая…

Вот тебе и Таня! Атакой тихоней казалась!

Крепыш без размаха влепил ей пощечину. Она подалась назад, но удержалась на ногах, повиснув на руке у Жени.

Женя обо всем догадался. Таня — всего-навсего обычная проститутка. По ресторанам шляется, передком на жизнь себе зарабатывает. И неплохо зарабатывает. Квартиру снимает, мебель приличная, холодильник полный. С Женей она провела три ночи. И все забесплатно. Может, влюбилась в него? Все ведь может быть. Проститутка — она ведь тоже человек, хоть и низшей категории. А в Женю влюбиться можно, он знал это…

На работу Таня из-за него не выходила. Нарвалась на Машаню, на сутенера своего. Вот, стало быть, куда пидор этот подался… А теперь вот разборки с клиентами. Не может быть, чтобы у нее трипак был. Он же через три дня как раз и проявляется. А у него с конца не капает.

Может быть, Таня и заслужила подобное обращение. Только вот он не заслужил того, чтобы его девушку били прямо у него на глазах. Шлюха она или нет, это сейчас не имеет никакого значения. Его оскорбили. А оскорблений он не прощает.

— Я отстегну за нее, — хищно прошипел Женя.

— А тебя, козел, никто не спрашивает… Это были последние слова в жизни крепыша.

Женя вынул «перо» и сделал молниеносный выпад. Выскочившее жало «лисички» вошло прямо ему в сердце. Его кент среагировал мгновенно. Он отскочил в сторону. В его руке также появилась «пика».

Он кинулся на Женю, но тут же получил отпор. Острое лезвие сделало глубокую отметину на его щеке. Этого хватило, чтобы он понял, с кем имеет дело. Ему только и оставалось, что рвать когти. Так он и поступил.

Преследовать его Женя не стал. Бежал этот гад быстро, как заправский стайер. Он просто не смог бы его догнать. А надо было бы. Кроме него, свидетелей убийства больше не было. Хотя нет, это не так. Таня все видела. Но с ней он еще успеет разобраться.

— Сдергиваем отсюда, — сказал он, увлекая ее за собой.

Она послушно побежала за ним.

* * *

— Ты — шлюха? — спросил он, когда они добрались до ее квартиры.

Спросил он ее об этом для порядка. Он знал, что услышит утвердительный ответ.

— Да, — кивнула она, не смея смотреть ему в глаза. — Жить-то как-то надо…

— Почему сразу не сказала?

— Влюбилась я в тебя… — Это было похоже на правду. — Завязать хотела. Да не дают…

— На вот, держи, — он вынул из кармана «кнопарь» с задвинутым лезвием и протянул ей. Она механически взяла.

— Крепче в руке сожми…

Она сжала рукоятку так, что костяшки пальцев побелели.

— Зачем это? — до нее наконец-то дошло, что она держит в руке орудие убийства.

Женя достал из кармана платок и положил его на ладонь.

— Клади сюда!

Она подчинилась. В ее глазах пылал страх.

— Теперь мы с тобой повязаны, — сказал он, хищно усмехнувшись. — На «пике» твои пальчики. Теперь тебе нет понту стучать на меня ментам…

— Кто ты? — Она с испугом посмотрела на него.

— Я вор. Одиннадцать лет на зоне чалился. И больше туда возвращаться не хочу…

— И Мишаня на зоне был… — непонятно с какой стати вспомнила она о своем сутенере.

— Сутик твой?

— Да, — отрешенно посмотрела она куда-то вдаль.

— Не Мишаня он, а Машаня. На зоне он «петухом» был… Знаешь, что это такое?

— Нет…

— Вместо девки его использовали. В задницу харили…

— Я всегда знала, что он педераст… Гад он…

— Ладно, проехали. Нам не о Машке думать надо. О себе… Ты не бойся, никто тебя палить не собирается. Нож я тебе сунул, чтобы ты жить осталась…

— Не поняла…

— Убить я тебя должен. Свидетель ты…

— Но я…

— Знаю, что сама в ментовку не побежишь. Но они сами тебя достать могут. Крутить начнут. Ты и ляпнешь чего лишнего. А так у тебя рот на замке будет… Повязаны мы с тобой крепко…

Женя знал, что гонит самую настоящую туфту. Да любой самый тупой следак врубит, что Танюха никого не убивала. Следственный эксперимент покажет, что нет у нее такой силы, с какой был нанесен удар. Он бил профессионально… Но бабы дуры. Она-то будет думать, что скамья подсудимых грозит ей.

Надо бы избавиться от нее. Убивал он легко. Угрызениями совести не мучился никогда. Но поднять руку на женщину… Это было свыше его сил…