Вот это был уже перебор. Она судорожно сглотнула и погладила его по начинающей лысеть макушке. Зубочистку она уже изломала на пять частей.

— Олег, мне надо подумать. Дай мне визитку, я тебе позвоню. Курсовая дома, её просто надо найти среди всех папок. А в Питер поедем. На Сапсане. Возраст сказывается, знаешь ли… Спать предпочитаю в своей постели.

Из ресторана они вышли как ни в чём не бывало и оправились каждый в свою сторону, расцеловавшись на прощание как коллеги и товарищи по студенческой картошке. На небе громоздились сине-белые пенные тучи, в воздухе явно накапливалось электричество. Ледяной июнь, позавидовав маю с его негативными титулами, рвался называться самым мокрым за историю наблюдений. Так что в быстром шаге, каким Лена припустила домой, никто бы не усмотрел спешку вне увязки с погодной угрозой. В какой-то момент на углу возле храма святой Троицы на Грязех журналистка притормозила, рука ощупью нашарила очечник, а в нём — флэшку. С курсовой работой о разметке греческими монахами будущей Никольской улицы. Этот студенческий опус она за год или полтора до того нашла в домашнем архиве, перепечатала и превратила в полноценную статью для журнала. Правда, не опубликованную за недостатком времени бегать по редакциям Geo и «Вокруг света».

«Вот сволочь… Хотя из нас двоих ещё бабка надвое сказала, кто кому больше сегодня соврал. Третий срок Марка — вот где был момент истины. Не подруга жены звонила, нет… Ты, Олежек, твоих грязных лап дело. Текст-то один к одному. Они с супругой на третий срок, дескать, а ты, если посмеешь ещё раз встретиться, прощайся с жизнью… Провокатор. Так… Так… За два дня вторая попытка меня завербовать. Перебор, ребята. Всё-таки, я пока ещё журналист. Мы могли бы служить в разведке, мы могли бы играть в кино. В нашей студии ещё и не таких перцев раскалывали. И с предложением этим, женишок нашёлся!.. Грубо работаете, грубо. Второй мужик на меня зарится за двое суток. Не было ни гроша, да вдруг алтын…»

Пока её рука шарила по сумке, ткань подкладки за что-то зацепилась. В манжете кожаной куртки, прямо в шов, была воткнута булавка с крупной головкой. Второй «жучок» она вытащила из-под пряжки ремня на сумке.

«Ах так!? Азазелло недоделанный, то-то ты на коленки присел. Нары тебе, а не планету чистить, аристократ духа. Только бы он был доступен…»

Влетев в свой двор, она первым делом воткнула оба жучка под кору старого развесистого ясеня. После едва не за ворот вытащила соседа Ваню из салона доисторического Форда, где он в сотый раз ваял авто комфорт.

— Ванька, мобильный дай!.. На пару емс, не разоришься. Не в Иран. Как ответ придёт, просто на мой номер перешлёшь.

Самопровозглашённый пророк, он же писатель эзотерик, он же Ваня, почёсывая курчавый с проседью затылок, не без опаски поглядывал, как его очаровательная ведьма-соседка набирает короткий текст. От десятирублёвой монеты в качестве компенсации он благородно отказался.

«Георгий Михайлович, здравствуйте! Прошу назначить мне встречу, это срочно и важно. Ответ емс на этот номер. Лена Кочетова».

Медленно остывая, вернулась к ясеню, забрала шпионскую технику и пошла домой. Тщательный осмотр одежды и выворачивание наизнанку всех карманов и сумки новых находок не дали. Немного поразмыслив, вынесла на лоджию старенький, ещё бабушкин громкоговоритель, включила на полную мощность радио первой кнопки, а обе булавки пристроила в ящики с луком и помидорами. На здоровье, ребятки, слушайте про простатит. Скоро ошалеете. Тех, кто за ней следит, сначала сгоряча она хотела послать вместе с колесом Мерседеса, припаркованного у клуба «Белый лебедь» в увлекательный тур по московским пробкам. Но после передумала: слежку надо привязать к месту, а дома сидеть она точно не собирается. Маленький рюкзачок её опытные руки собрали для двух-трёхдневной поездки за четверть часа: изящные лодочки на дно, платье из тонкой ткани, болоньевая куртка, что сворачивается в узелок, минимум косметики, документы, испанский нож, что не зазвенит ни в какой рамке… Всё остальное можно купить за деньги. Смартфон и внутренний паспорт останутся дома. У заграничного скоро закончится срок действия, и им точно можно будет пожертвовать. А уверенности в гармоничном и тихом завтрашнем дне бывалому репортёру интуиция уже не обещала.

В половине седьмого вечера пискнул мобильный. Сообщение от Вани.

«Где в прошлый раз. Как успеешь». В прошлый раз с генералом сразу трёх силовых ведомств, кого знакомые по командировкам журналисты звали за глаза дядей Гошей, она случайно встретилась на юбилейном вечере Союза офицеров в писательском ресторане на Большой Никитской улице. Точного времени отставной разведчик по понятным причинам не назвал. Значит, надо ехать сразу и ждать его там. Вымыв голову, сменив джинсы на маленькое чёрное платье и более или менее удобные для ходьбы туфли, она засунула свой рюкзак в гардероб, сообщила маме по телефону о планах пойти в кино и поставила квартиру на охрану. Заодно и проверим, как она действует.

Коротко стриженые седые усы и бородка конкистадора, тяжело лежат на подлокотниках руки, сбоку от стола пристроена трость… Но глаза! Блеску их позавидует юноша, они улыбаются, они ласково поддразнивают сеточкой морщин в уголках. Улыбка генерала сдержана, но она светится. И улыбка эта гарантирует безопасность, обещает, что вместе мы во всём разберёмся.

Эту хорошенькую женщину, укравшую где-то у юности лишних пару десятков лет, слуга царю и отец солдатам-журналистам знал ещё с прошлого века и неспокойного миллениума. Когда на теплоходе, везшем председателя правительства из Саратова по Волге к ельцинскому указу об отставке, один из телевизионщиков свински напился и как бы в шутку стал дёргать молнию на спине платья Лены, он, начальник пресс-службы, был обязан вмешаться и тихо сунуть мерзавца в каюту. Но как офицер он был должен защитить честь дамы, тем более, ничем к себе дурное отношение не провоцировавшей. Двое коллег Лены, корреспондент ТАСС и обозреватель другого агентства, осетин, у кого чесались руки скинуть пьяного телевизионщика в Волгу, подошли к нему за советом. Мы же с премьером! Что делать? Скандал недопустим. Но и смотреть, как Ленка жмётся спиной к стене, чтобы пошляк не дотянулся до неё, было уже невыносимо. «Вы ведь все на работе тут, так? — бесстрастно заметил генерал, — вот и сделайте так, чтобы он не смог работать. Вообще». После того, как за ним закрылась дверь кают-компании, сотрудник ТАСС шепнул коллеге-обозревателю: «Алан, убей Каблукова!». «Каблуков! — тот обнял телевизионщика за плечи — пойдём, выпьем?». Никогда не оскорбляйте женщину в присутствии умного кавказца. Он вас не будет резать кинжалом. Он просто напоит вас до полусмерти. А сопротивляться осетинскому тамаде бессмысленно. На следующий день Каблуков не мог даже смотреть прямо в камеру и составлять слова в предложения. Освещение визита председателя правительства в Казань телекомпания не получила. Виновник был уволен.

Слушая рассказ Лены о её злоключениях в последние два дня, генерал Александров не узнал практически ничего нового. Но показания подопечной были весьма полезны деталями и её собственной исключительной смекалкой и наблюдательностью, удивительными для человека без оперативной школы. Даже окошко на лоджию догадалась открыть, чтобы при необходимости её жучки можно было бы изъять, не снимая квартиру с охраны. Надо же!..