да и председатель сам скорее всего на руку не чист. Так ради чего ты за честность-то свою держишься?

Елин пожал плечами и почти сдался, а за остаток вечера, Казак его убедил, что всё будет в лучшем виде, никто ничего не узнает. К тому же, ведь надо и о будущем детей подумать, да и Клава постоянно его пилит насчёт недостатка денег.

В общем, вернулся он в колхоз уже с чётким планом, что делать, тем более что друг не обманул и помог всё наладить, как в колхозе, так и со сбытом.

Долго ли, когда деньги есть. Подмазал кого надо, и вот уже винтики завертелись.

* * *

Но стоит отдать Елину должное, полностью в криминал с товарищем, он погружаться так и не стал, боясь правосудия. Но Олег больше и не настаивал, лишь исправно продолжал ему помогать обогащаться за счёт колхоза. Главное, чтобы товарищ нужды не знал.

Но, когда до него дошла весть о задержании Бориса, Казак ничуть не удивился. Елин всегда полагал, что его деятельность куда безопаснее, чем у товарища, но если бы подобные проблемы настигли Казаковского, то благодаря своим связям тот вероятно смог бы выйти сухим из воды. У Елина же такого варианта не было, да помочь ему Олег сейчас не мог, ведь дело приобрело довольно заметные масштабы.

Всё усугубляло, что ОБХСС взялись за это дело всерьёз, жёстко контролируя, чтобы все соучастники были наказаны. Так что явно вмешиваться стало даже опасно для самого Казаковского. Поэтому довольно быстро Борис отправился в тюрьму.

Казак к этому отнёсся довольно философски. На зоне товарищ не сможет нажить себе новых проблем, авторитета Олега для этого хватит.

А может быть, страсти улягутся, да и получится вытащить Бориса раньше срока, а там видно будет. Глядишь и нормальными делами, наконец, с ним займётся вместо этого мелкого крохоборства в его колхозе.

Со своей стороны, он устраивал довольно частые передачки, стараясь обеспечить Елина всем необходимым. Напарники Казака понимали, насколько Борис Елин для него важен, поэтому частенько старались добыть хоть какую-то весть через знакомых на зоне. И всё было ничего, пока однажды к Казаковскому не забежал один из них:

— Казак! Мне тут доложили... — начал напарник.

— Давай потом! — отмахнулся тот, — у меня дел невпроворот, уже вся башка кипит!

— Твой Елин, он... — нерешительно выдал мужчина.

Стоило Казаку услышать упоминание о своём друге, как тот тут же заинтересованно поднял глаза на напарника и сказал:

— Ну, говори тогда.

— Я как узнал, так сразу к тебе! Мне кореш доложил, что сандальнул Елин твой, вот что.

После этих слов, Казак резко бросился в сторону мужика и схватил его рукой за шею, а глаза его наполнились кровью.

— Сандальнул? Да как ты смеешь о нём так говорить! Он мне как брат! — от злости он ещё сильнее сжал тонкую шею напарника, — не может быть! Кто тебе такое сказал?! Откуда ты это узнал?

— Не сандальнул, а умер. Извини, — с трудом выдавил мужик, — я тебя хоть раз обманывал? Даже та баба, дубачка, всё подтвердила.

Дрожащая рука медленно сползла с шеи напарника. Повернувшись к окну, Казак убрал руки за спину и шагнул вперед.

— Кто виноват в его смерти? Мне нужно имя, — от его голоса у напарника мурашки пронеслись по коже.

— Никто, Казак, никто! У него с сердцем что-то случилось. Шёл, шёл, да и упал. Его никто даже пальцем не трогал, знают же, что ты крышуешь, — затараторил мужик в ответ.

— Невозможно! — он стукнул кулаком об стол, — всегда кто-то виноват, всегда!

— Ты сам знаешь, как тяжело на зоне. Вкалывать приходится, да и стены давят. Если кто-то и виноват, то тот, кто его туда упёк!

— Проваливай! — выкрикнул Казак, указывая рукой на дверь.

«Рано или поздно все умирают, от этого не уйти!» — в голове вновь пронеслись слова Елина на поле боя.

— Ты не должен был так умереть... — сжав кулак прошептал Казаковский, — кто угодно, но не ты!

После этой вести, единственное о чём он мог думать — это месть. Как и сказал напарник, виноват был тот, кто упёк Елина в тюрьму, а именно Филатов. И он за всё ответит.

Глава 11

К счастью в этот раз я провёл в больнице гораздо меньше времени, чем после аварии, и уже спустя несколько дней был в Новом Пути.

В подробности хода дела меня не так уж сильно посвящали, но через пару недель в гости заехал Попов и рассказал то, что знал сам.

Благодаря моей депутатской корочке, а также моим проектам, в которых заинтересовано государство, эту историю с покушениям взял на карандаш сам Андропов. По слухам этому поспособствовал министр сельского хозяйства — Флорентьев Леонид Яковлевич.

Я, честно говоря, и сам офигел, когда понял, что моей смерти желал не просто какой-то мелкий бандит или недруг, а фактически реальный криминальный авторитет. Похоже, что он мстил за своего фронтового друга — Елина, которому и помогал проворачивать грязные делишки у нас в колхозе. Сам же он глубоко увяз в делах гораздо более серьёзных, в основном наркотики.

Но тут его удача закончилась, большинство подельников Казаковского взяли практически сразу же. А вот он, когда запахло жареным, успел сбежать в Таджикскую ССР, где его и накрыли при попытке пересечь границу с Афганистаном. Там он рассчитывал на помощь своих партнёров, которые и поставляли ему большую часть наркотиков. А дальше видимо планировал свалить куда-то ещё, подальше от границ СССР. Я не слышал ни о чем подобном, чтобы советские криминальные авторитеты пробовали бежать из страны, да еще и таким странным образом, но чего только не узнаешь.

Но Казаковскому не свезло. Ко всему прочему, понимая, что ему всё равно светит вышка, на границе он вступил в перестрелку с пограничниками, которые вместе с КГБ проводили эту операцию. И даже убил двоих. Но в итоге погиб сам, там же, на месте.

«Широков» же и его напарник были просто мелкими сошками. Ну, как мелкими. Возможно Казаковский их ценил, за весь этот маскарад он пообещал им не просто деньги, а то, что поможет им потом вообще убраться из страны. Но теперь им только и оставалось, что ждать суда.

Ну а наш риск не остался незамеченным. Попов получил новую звёздочку на погоны, а