– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. И догадываетесь, что будут говорить люди. Появится небольшая группа тех, кто будет искренне верить, что все это – работа сверхъестественных сил. Но бо́льшая – и гораздо более активная – группа будет рассматривать ваше произведение как побудившее душевнобольного человека действовать именно таким ужасным способом.

– Однако я уверен, что вы быстро приведете их в чувство, – сказал Читэм. – Ведь «Бостонские известия» не гоняются за сенсациями.

– Мы сообщаем нашим читателям новости, мистер Читэм. А кроме того, мы познакомим наших читателей с теми мнениями, которые выражают они сами и другие группы населения.

«М-м-м-м, – подумала я, – снобизм и напыщенность. Беспроигрышный вариант».

– То есть вы работаете хроникером? – уточнил полковник. Каким-то образом получилось так, что интервьюером оказался именно он.

– Нет. – Кажется, впервые за все время она слегка смутилась. – Не совсем. Я в основном пишу для светской хроники. И для наших читательниц-женщин. Но иногда я пишу об искусстве и считаю, что кинематограф обязательно станет его важнейшей частью. Так что я собираюсь предоставить нашим читателям всю информацию о нем, которой он заслуживает.

– Вы сейчас говорите о нагнетании страха и предубеждения вокруг него? И конкретно вокруг меня?

Журналистка не ожидала, что ей придется занимать оборонительную позицию, и этот факт ее совсем не обрадовал. Она резко сменила тему разговора.

– Но вы, наверное, уже привыкли, что люди настроены против вас. Например, весь этот шум после того, как вы украли пьесу Аарона Орума…

– Ну конечно, – голос Читэма был абсолютно спокоен, – мисс Армстронг уже сказала нам, что вы поддерживаете отношения с Аароном. Как он? Надеюсь, что с ним все в порядке. И очень надеюсь, что ваши… «отношения» не поставят под сомнение вашу – как это у вас называется? – «журналистскую беспристрастность». Ведь жители Бристоля имеют право ожидать от своих газет абсолютной объективности.

Мисс Коудл покраснела как рак, но предпочла пропустить эту шпильку мимо ушей.

– Вы же не будете отрицать, что пьесу вы украли и что публика была настроена против вас? – не сдавалась она.

– Я отрицаю как первое, так и второе. «Ведьмина погибель» – это целиком и полностью мое создание, а единственным человеком, который ополчился против меня, был мой бывший друг Аарон Орум.

– Но вы снимете с экранов вашу украденную фильму – теперь, когда она послужила поводом для убийства?

Несколько мгновений Читэм молча разглядывал свою собеседницу. Наконец произнес:

– Знаете, мисс Коудл, боюсь, наша беседа становится бесполезной. Благодарю вас за то, что посетили меня. Мисс Армстронг, прошу вас, проводите нашу гостью.

Я открыла дверь, а мисс Коудл поспешно спрятала в сумочку блокнот и ручку и, не сказав больше ни слова, покинула комнату.

* * *

Мистер Читэм кивком поблагодарил меня и вернулся в малую гостиную, где его ждали две дамы. Леди Хардкасл решила, что ей необходимо совершить что-то полезное, и мне пришлось лезть на чердак, чтобы достать грифельную доску и мольберт – ее знаменитую «доску расследований».

Как всегда, мы устроились в гостиной, и хозяйка занялась своими рисунками.

– Из того, что нам уже известно, – заявила она, добавляя последние штрихи к портрету жертвы, – Ньюхауса убил кто-то знакомый с фильмой мистера Читэма. Убийство было тщательно спланировано и совершено таким образом, что связь между ним и фильмой невозможно не заметить.

– Но вчерашний показ в Глостере был первым, – заметила я, – так что мы можем спокойно вычеркнуть из списка подозреваемых наших друзей и соседей – у них просто не было времени разработать и претворить в жизнь такой замысловатый план.

– Согласна. – Продолжая говорить, миледи стала делать какие-то пометки на листе бумаги. – Но тогда… в первую очередь это сам Читэм.

– Он человек амбициозный, – подхватила я, – и, мне кажется, любит держать все под контролем. Кроме того, ему нравится устраивать представления. Но зачем ему надо было убивать одного из своих актеров? Конечно, это не то чтобы зарезать курицу, несущую золотые яйца, но все равно, убивать своих – это значит взваливать на себя лишнюю работу.

– Знаю, – сказала миледи. – И мое осознание этого не один раз спасало тебе жизнь. Но могут быть обстоятельства, о которых нам ничего не известно. Например, они поссорились. А может быть, это была какая-то старая вражда. Или долги. Можно найти сотню причин для убийства. Так что мы запишем его в подозреваемые. Актрисы?

– Для полноты картины – да. В жизни нам встречалось достаточное количество женщин-убийц, так что мы не можем исключить их по гендерному признаку. Да, и еще я слышала кое-что в понедельник вечером. Совсем вылетело из головы…

– Неужели?

– Юфимия Селвуд спорила о чем-то с мистером Ньюхаусом. Я плохо расслышала, но на прощание она сказала что-то вроде: «Вам надо быть поосторожнее, Бэзил. Вас могут убить». Это вполне можно расценить как угрозу. А потом это ее замечание насчет «опасности» как раз перед тем, как они вышли из малой гостиной…

– Да, вполне возможно, это были угрозы, – задумчиво произнесла миледи. – Но она такая милая и хорошенькая молодая женщина… Трудно представить себе, что она захочет кого-то убить, и еще труднее, если речь идет о человеке, к которому она относилась с такой любовью.

– Не забывайте, что она актриса, – напомнила я, – а актерам веры нет.

Рассмеявшись, миледи записала два имени.

– Очень хорошо. Но в создании фильмы участвовали не только они. Должны быть работники сцены, или как там они называются в кинематографе? А еще этот молодой актер, который играл Джорджа.

– Думаю, что о них не стоит забывать. Но пока мы никого из них здесь не видели, так что лучше нам сосредоточиться на тех людях, которые находятся рядом.

– Отлично. Аарон Орум.

– Он похож на чрезвычайно противного эгоиста, – поделилась я своими наблюдениями. – Слишком много о себе воображает и, соответственно, ни в грош не ставит окружающих. При нашей встрече в пабе он произвел на меня отталкивающее впечатление.

– Настолько отталкивающее, что его можно принять за убийцу?

– Отталкивающее и напыщенное, совершенно верно. Не хочу показаться предвзятой, но даже то, как он одевается, говорит о том, что Орум – как раз тот человек, кто мог бы совершить такое убийство.

– Но зачем? – спросила миледи, записывая его имя. – Зачем ему было убивать Ньюхауса?

– Он ненавидит Читэма. Слышали бы вы, что он о нем говорил…

– Хорошо, но если он ненавидит Читэма, то зачем убивать Ньюхауса?

– Чтобы уничтожить Читэма? – предположила я. – Если смерть Ньюхауса свяжут с новой фильмой, то все закончится, еще не успев начаться. А ведь Читэм говорил, как дорого это все ему стоило. Отсутствие аудитории приведет его к краху.