С первого выстрела на аэродроме поднялась паника, немцы забегали как тараканы на кухне, когда там включили свет. Какого-либо организованного сопротивления у них не получилось. Несколько пилотов попытались подняться в воздух, но их самолеты были расстреляны прямо при взлете и так и остались на взлетной полосе огненными кучами.

А мы переориентировали наш огонь на живую силу противника. Вон там БТ и БА-10 подскочили к казарме и принялись ее обстреливать из орудий и пулеметов. Мы тоже присоединились к этой забаве. Там загорелась другая казарма, а пехотинцы, прочесывая аэродром, добивали всех попадавшихся им по пути немцев. Шла планомерная зачистка аэродрома… Несколько машин с пехотинцами рванули к другому краю и перекрыли противнику все пути к отступлению. Они давили огнем немногочисленных немцев, которые попытались там сбежать.

Бой за аэродром длился около часа. Мы не потеряли ни одной единицы техники, а вот среди личного состава потери были, правда, небольшие, но все же. Одиннадцать бойцов были убиты, и еще два с половиной десятка получили ранения разной степени тяжести. Зато мы в свою очередь уничтожили весь персонал аэродрома до последнего человека. Если кто и уцелел, то только тот, кто в данный момент здесь отсутствовал.

Мы уничтожили сорок восемь «лапотников» – Ю-87, и двадцать четыре «мессершмитта», а кроме того, здесь оказались пять посыльных «шторьхов» и три «рамы» – «Фокке-Вульф 189». Конечно, на общем фоне это капля в море, но для нашего участка фронта уже существенно, а главное, немцы не смогут в короткие сроки их заменить. Самолеты они, скажем, построят, а вот где возьмут летный и технический персонал? Вот то-то и оно! Останется только перебросить сюда с других участков фронта самолеты вместе с техниками, тем самым ослабив участки фронта, откуда их возьмут. По-любому нашим войскам будет чуточку легче, а там глядишь, и еще где немецкий аэродром повстречается, они же не такая уж редкость. Надо будет летунов порасспросить, где наши аэродромы были: рупь за сто, что немцы их использовать будут, а летуны нам попадутся, это и к бабке не ходи.

А пока мы осваивали новые трофеи – четыре автозаправщика на базе ЗИС-5 и полтора десятка трофейных немецких грузовиков. Их мы забили топливом и продовольствием, теперь нам продуктов на пару недель хватит. Правда, это если у нас не будет большого пополнения, чего я отнюдь не исключаю: окруженцев тут много бродит, да и встречи с колоннами наших пленных тоже вполне возможны. Еще под пробку заправили всю технику на бензине, после чего подготовили остаток к уничтожению.

Перед уходом на бетонную взлетную полосу вытащили авиабомбы и подготовили их к подрыву. После того как аэродром покинула последняя машина, сапер крутанул ручку подрывной машинки и нажал на кнопку. Ухнуло знатно, вся взлетная полоса превратилась в море перемешанной с бетонными обломками земли, а все строения жарко горели. Теперь проще в стороне строить полевой аэродром, чем восстанавливать этот – мы постарались на славу.

Пополнившаяся новой техникой колонна медленно втягивалась в лес. Через пяток километров эта дорога пересекалась с лесной. Конечно, свои следы мы скрыть не сможем, но уйдем в довольно большой лесной массив. Если немцы захотят нас тут искать, то им потребуется корпус для этого, а лишних резервов у них нет. Наши войска отчаянно сопротивляются, и хотя противник успешно продвигается вперед, но это требует от него колоссальных усилий, а потому у немцев каждый батальон на счету. А тут надо минимум дивизию отряжать на наши поиски. Да, если бы мы были не одни, а и другие группы наших войск действовали, как мы, то сейчас противник вынужден был бы остановиться и начать приводить в порядок свои тылы. Но чего нет, того нет, а потому придется нам воевать и за себя, и за того парня.

Настроение всех бойцов и командиров было приподнятое. Еще бы, мы полностью уничтожили вражеский аэродром со всей техникой и персоналом, причем аэродром немаленький. Уже всех успели достать немецкие летчики, эти птенцы летающей селедки[8]. Как же это хреново – чувствовать себя бессильным, когда с неба тебя почти непрерывно штурмуют самолеты с такими ненавистными крестами на крыльях. Вот бойцы и оторвались по полной на аэродроме, когда крушили эти самолеты и убивали летчиков и техников. Это хорошо, что у бойцов боевой настрой, гораздо хуже, когда бойцы подавлены и их боевой дух на нуле.

Мы двигались весь день и ушли где-то километров на сто от аэродрома; теперь найти нас будет достаточно сложно, а искать будут, в этом я нисколько не сомневался. После того, что мы устроили на аэродроме, немцы будут просто в бешенстве и всеми силами постараются нас найти и наказать. Что ж, флаг им в руки, барабан на шею и якорь в жопу.

Пусть ищут, а мы пока посмотрим, где еще можно им ежа в штаны засунуть, причем морского, у него иглы длинней и острей.

В основном наш путь шел через леса, по мелким лесным дорогам, но порой пересекали и достаточно большие дороги. Конечно, при большом желании можно отыскать наши следы, полностью их замаскировать мы не в состоянии, но надеюсь, немцы просто струхнут соваться в леса так глубоко, а егерей у них пока нет. По дороге мы прихватили пост жандармов – два мотоцикла и бронетранспортер. Тут на отлично сработала разведка: сначала вовремя засекли, а затем тихо их взяли. Так что у нас и техники чуть прибавилось, и языков, а жандармы народ информированный, они все в округе знают, кто где находится.

Меня в первую очередь интересовали наши склады и пункты сбора трофейного вооружения. По складам глухо, нет их в окрестностях: или уничтожены, или немцы о них не знают. А вот перспективный пункт сбора нашей бронетехники был, причем немцы там организовали и ремонтные мастерские по ее восстановлению, на базе колхозной МТС. Надеюсь, мы сможем там неплохо прибарахлиться. Что там в наличии, жандармы не знают, но это и понятно, им ведь не докладывают, что там есть, они просто знают, что туда из окрестностей стягивают советскую технику, и все.

Что ж, как говорится, будет нам сюрприз, на сцене черный ящик[9]. Вот только человек предполагает, а бог располагает. Не получилось у нас наведаться на этот пункт сбора, и все из-за дуболома при звании. Случилось то, чего я больше всего боялся: нам как раз и повстречался дуболом при шпалах – дуб армейский, обыкновенный.

Подполковник Заварзин пробирался к своим с остатками своего штаба. Вверенный ему полк перестал существовать, сточился в ожесточенных боях менее чем за две недели. Вместе со штабными, учитывая остатки комендантской роты и хозобслуги, у него было чуть меньше полутора сотен бойцов, причем винтовки были только у трети отряда. Сами штабные имели только личное оружие, а другие бойцы обслуги были и вовсе безоружными, и только у остатков комендантской роты имелись винтовки и единственный «дегтярь» с двумя запасными дисками на всех.