– Ничего?

– Ровным счетом ничего.

– Не ответили даже на предварительные вопросы?

– Нет, почему же. Я сказала им, что была в салоне красоты –все равно они это установят. Тем более, что прислуга знала, где я нахожусь. Но,кроме этого, я им ничего не сказала. Я заявила, что была занята одним личнымделом, про которое ничего не могу рассказать.

– Значит, даже о том, что…

– Мистер Мейсон, я не сказала им ничего!

– Правильно, – одобрил Мейсон. – И не говорите ничего, покамы не выясним, где находимся и что за почва у нас под ногами… Хотя это можетоказаться весьма неприятным делом.

– Ничего, – улыбнулась она. – Я переживу. Я теперь всепереживу.

– Ладно, по-прежнему держите язык за зубами, а я сделаю все,что в моих силах.

Адвокат дал знак надзирательнице, что собеседованиезакончено, посмотрел, как уводили Сибил Харлан, прошел к телефону и позвонил вконтору Дрейка Гарри Блантону.

– Я хочу знать, где были определенные личности в половинепятого вечера третьего числа. Сможете установить?

– Конечно. Это будет стоить денег, но я могу получитьинформацию, если это вообще возможно. Конечно, временами приходится полагатьсяна ничем не подкрепленное честное слово субъекта, отвечающего на вопрос, где онбыл.

– В этом случае я желаю точно знать, что нет никого, кто бымог подтвердить его слова, – сказал Мейсон.

– Понял, – сказал Блантон. – Давайте имена, мистер Мейсон.Сделаем все, что в наших силах.

Мейсон извлек из кармана список.

– Герберт Докси, зять Джорджа С. Латтса, Рокси Клаффин,Энрайт Харлан, Езекия Элкинс, директор «Силван Глэйд Девелопмент Компани»,Реджерсон Неффс, тоже директор, Клайв Ректор, еще один директор.

– Хорошо. Что-нибудь еще, мистер Мейсон?

– Пока хватит. Займитесь этим. Да, вот еще что: изревольвера, из которого был убит Латтс, стреляли трижды. Одна из пуль поразилаЛаттса в грудь. Постарайтесь выяснить, где были произведены два другихвыстрела.

– Вот по этому пункту, боюсь, мы пока ничего не сможемвыяснить, – сказал Блантон. – У нас есть контакты и связи, но над этой задачкойбьется вся полиция.

– Что ж, постарайтесь натянуть полицейским нос, – сказалМейсон и повесил трубку.

Гамильтон Бергер, окружной прокурор, тяжело поднял своегрузное тело, услышав, как судья Хойт провозгласил:

– Слушается дело «Народ штата Калифорния против Сибил Харлан»!

– Ваша честь, – сказал Бергер, – это предварительноеслушание. Целью его является установление факта совершения преступления и, еслитаковой факт имел место, есть ли вероятность, что в совершении его замешанаподзащитная. Обычно предварительные слушания проходят быстро, без излишнихбюрократических проволочек и ненужной казуистики. Но в тех случаях, когдаинтересы другой стороны представляет адвокат Перри Мейсон, мы обречены напредставление с использованием юридической пиротехники, фарсовых перекрестныхопросов, драматических откровений и целой серии процедурных оттяжек и задержек– всего того, что, по глубокому убеждению прокуратуры, не должно иметь место напредварительном слушании. Поэтому я решил лично провести эти слушания, дабыизбежать подобной театральщины.

Судья Хойт бросил суровый взгляд на Мейсона.

– Суд не намерен ни в коей мере лишать подзащитную еезаконных прав, но признает, что в некоторых случаях предварительным слушаниемдействительно ловко и искусно манипулируют, так что дело выводится далеко зарамки закона. Вы хотите что-то сказать, мистер Мейсон?

– О нет, ровным счетом ничего, – ответил Мейсон, сохраняя налице выражение ангельской невинности. – Но я надеюсь, суд не желает сказать,что защита лишается права задавать вопросы?

– Конечно, нет, – отрезал судья Хойт. – Однако допросыдолжны вестись с соблюдением правил приличия, а также строго в рамках закона ипринятых процедурных правил.

– Благодарю вас, ваша честь, – ответил Мейсон с таким видом,будто в жизни не слышал ничего более радостного.

– Начинайте, – бросил судья Хойт окружному прокурору.

Поведение Мейсона его явно разозлило, но у него не было нималейшей зацепки, чтобы придраться хоть к чему-нибудь.

– Вызываю доктора Джулиуса Оберона.

Доктор Оберон занял место свидетеля и представился суду какврач, хирург, коронер и специалист в области патологии. Он подтвердил, чтопроизводил вскрытие тела Джорджа С. Латтса.

– Какова установленная вами причина смерти?

– Смерть наступила вследствие того, что выпущенная изревольвера тридцать восьмого калибра пуля пробила грудную клетку и частичнорассекла сонную артерию.

– Именно это и явилось причиной смерти?

– Да, сэр.

– Где находилась пуля?

– Я нашел ее в теле убитого, когда выполнял вскрытие.

Доктор Оберон извлек из кармана небольшую склянку и сказал:

– В этот фиал я лично положил извлеченную из тела пулювместе с запиской за моей подписью, после чего пузырек был запечатан. Пуля изфиала извлекалась только раз, чтобы дать возможность эксперту в областибаллистики осмотреть ее. После чего она была возвращена на место, и фиал сновазапечатали.

– Была ли смерть жертвы мгновенной?

– Думаю, покойный мог сделать еще несколько шагов.

– Принимая во внимание, что тело было найдено лежащим внизголовой на ступенях лестничного пролета, можно ли из характера ранения вывести,что раненый двигался в сторону лестницы до того, как его настигла смерть?

– Да, покойный вполне мог пройти несколько верхних ступенейпролета, потом упал.

– Какова была траектория пули?

– Она была направлена вверх. Покойный стоял лицом к лицу сосвоим убийцей, который, вероятнее всего, держал револьвер на уровне бедра.

– Вы установили время смерти?

– Да, сэр. Мистер Латтс умер между четырьмя двадцатью ичетырьмя сорока пополудни.

– Как вы это определили?

– По температуре тела и состоянию пищи в желудке.

– Ваши профессиональные приемы в состоянии подсказать, когдабыла поглощена пища?

– Нет, время приема пищи было установлено по показаниямсвидетелей.

– Тогда мы не будем обсуждать с вами этот вопрос, – сказалБергер. – Можно приступать к перекрестному опросу.