Доктор Родерик ничем не выказал насмешки или удивления, он просто кивнул.

— Есть ли у вас братья и сестры?

— С материнской стороны — нет. С отцовской — может быть, но мне об этом тоже ничего не известно.

— Так… Есть ли у вас родственники, страдающие психическими заболеваниями?

— Нет.

— Понятно. — Доктор Саммер пометил что-то на схеме, которую рисовал, и обратился к Линор: — Теперь вы, мисс Монтекьют…

Закончив беседу о родственниках Линор, он проводил их в соседний кабинет. Там их встретил ассистент доктора, Оливер, изящный высокий брюнет с клиновидной бородкой.

— Послушайте, вы в порядке? — спросил он, глядя на побледневшую Линор.

— Да-да… В полном порядке.

— Хорошо, поверю вам на слово. Хотя даже мне не по себе оттого, как вы нервничаете. Это ваш первый ребенок?

Аллан перевел взгляд на Линор, которая смотрела на него огромными встревоженными глазами.

— Да, — ответил он за нее.

Они вдвоем зачали этого крохотного человечка. Теперь их долг — дать ему все лучшее на свете. Дать семью.

— Тогда я понимаю ваше волнение, — улыбнулся Оливер. — Даже если у вас будут еще дети, чувство, которое испытываешь, увидев первенца, ни с чем не сравнится.

Еще дети? Почему-то Аллана поразили эти слова. И он, и Линор были единственными отпрысками в своих семьях. Но для Наследничка Аллан не желал подобной участи. Хотя ясно понимал, что с Линор не стоит об этом даже заговаривать, пока они не пойдут рука об руку к алтарю.

— А у вас есть дети? — спросил он Оливера, чтобы скрыть замешательство.

— Целых трое, — весело отозвался врач и кивнул на фотографию на стене. — Вот они. Две дочки и сын.

— Какие славные!

— Да, мне тоже нравятся, — серьезно ответил Оливер. — Ничто не сравнится с радостью быть родителем! Это даже объяснить невозможно, только познать на собственном опыте.

Аллан понимающе кивнул. Он уже сгорал от нетерпения набраться подобного опыта! Первые шаги ребенка, его первое слово, первый день рождения… Как же его отец смог так запросто отречься от своего ребенка, отказаться от всего этого? И какое мужество потребовалось от матери, чтобы вырастить сына в одиночку?

«Я никогда тебя не брошу, Наследничек. Я люблю тебя. Я жду тебя с нетерпением», — мысленно обратился Аллан к своему ребенку.

Оливер тем временем начал исследование, по ходу дела давая пояснения.

Аллан положил Линор руку на плечо.

— Ну, как ты? Все хорошо?

Не в силах выговорить ни слова, она судорожно кивнула. Аллан и ребенок — эти два самых важных человека в ее жизни — были сейчас совсем близко. Вместе с ней.

Она схватила руку Аллана и стиснула в своей, потом переплела свои пальцами с его. Может, меж ними и нет супружеской любви, но родительскую любовь они испытывают одинаково сильную. Линор знала это наверняка…

— Ну, вот и все, — произнес Оливер. — Конечно, об окончательных результатах обследования вам скажет доктор Саммер через несколько дней. Но, как мне кажется, у вас нет ни малейшего повода волноваться…

— Надеюсь, вы не ошибаетесь, — отозвалась Линор.

Она боялась радоваться, пока ничего не было известно наверняка. Ей казалось, что в случае неудачи она потеряет Аллана навсегда. Хотя пока он вел себя безупречно, но все же, все же…

После обеда Аллан заглянул к Линор. Она в кои-то веки хорошо поела и теперь отдыхала после пережитых волнений, лежа на кровати с книгой в руках.

— Можно?

— Да, заходи.

Линор приподнялась с подушек. Темные волосы она распустила по плечам, и теперь они падали красивыми волнами. Маленькие ноги были босыми. Линор выглядела ранимой и очень хрупкой.

— Я принес тебе кое-что.

С этими словами Аллан положил на кресло стопку одежды. Это были его собственные вещи — несколько свободных рубашек.

— Это, конечно, пустяки, но я подумал… У тебя ведь фигура все время меняется, тебе, наверное, неудобно в прежней одежде. Эти рубашки ты могла бы носить дома вместо халатов, пока я не куплю что-нибудь получше. Они старые, зато мягкие и удобные.

— Спасибо.

— Ты не хочешь подремать?

— Да, пожалуй. Ночью мне не пришлось много спать.

Как, впрочем, и ему. Однако Аллан об этом не сказал.

— Я могу для тебя еще что-нибудь сделать?

Линор собралась было что-то сказать, но передумала.

— Что же ты? Говори.

— После всего, что сегодня случилось, может быть, ты… полежишь рядом со мной? Пару минут…

Пожалуй, ничего на свете Аллану не хотелось сильнее. Он улыбнулся, присаживаясь на край кровати.

— Мне засечь по часам?

Линор улыбнулась в ответ — застенчиво, без слов.

Аллан лег рядом с нею так, что спина Линор касалась его груди, и обнял молодую женщину, притягивая ближе.

— Так хорошо?

— Да. — Она сама подалась к нему, накрывая его ладонь своей. — Спасибо.

— Да что ты. Мне тоже очень хорошо с тобой.

Аллан вдыхал апельсиновый аромат ее волос, касающихся его лица. Боже, как же она благоухает! Как какой-нибудь экзотический цветок.

Впрочем, о чем это он думает? Он же собирается жениться на этой женщине только из-за ребенка. Но сейчас, держа ее в своих объятиях, так легко было забыть обо всем на свете.

— Мы правильно решили насчет обследования, правда?

Это «мы» безмерно порадовало Аллана. Она говорила так, будто они на самом деле были семьей.

— Да, конечно.

— Ты не расстроился, что решение приняла я, а ты только согласился с ним? Кажется, я повела себя как настоящая эгоистка, думая только о том, как мне будет тяжело жить в неведении. А хорошая мать должна в первую очередь думать о ребенке.

— Ты о ребенке и думала. Ради Наследничка ты уехала из дому, устроилась на работу, начала новую жизнь.

— Я тоже так себе говорила, но сегодня пошла на это обследование ради себя одной. Ни ради малыша, ни ради тебя…

— Но ведь это не может причинить ребенку вреда.

— Ты уверен?

— Совершенно уверен.

— Я сегодня поняла, что совершенно ничего не знаю о детях, — вздохнула Линор. — Ни о том, как их воспитывать, ни даже о том, в чем они нуждаются… Так и думаешь, что они появляются на свет с руководством по эксплуатации. Интересно, что же я буду делать с Наследничком, когда мы приедем из родильного дома?

— Ты выяснишь это по ходу дела. Каждая мать с начала мира поступает именно так. По крайней мере, в отношении своего первого ребенка!