Огромный холл выкрашен голубой масляной краской до потолка. Закрашена даже старая чугунная печь, топка которой выходит в коридор. Тусклая лампочка Ильича, как называли такие в моем детстве, слабо освещает серые каменные ступени и расколотую плитку пола. Мне нужно на самый верх, как я понимаю. Моя квартира номер девять.

Лифта тут нет. Старые обшарпанные двери первого этажа сменяются на втором на новенькие металлические. Я иду пешком с псом на руках и отмечаю детали. Мне интересно. Дух старых вещей всегда имел надо мной власть. Я слышу звуки перфоратора и громкую перебранку рабочих. На грязной лестнице следы белой штукатурки. По дороге мне попадаются несколько рабочих, бегущих вниз.

Пятый этаж не тронут временем. Две симметричные деревянные двери покрашены коричневой краской. Четыре звонка на деревянном бруске справа от квартиры номер девять. Я присматриваюсь и пытаюсь прочитать фамилии около каждого. Здесь жили четыре семьи, делаю я вывод, прежде чем начать звонить. Но никто мне не открывает, что естественно, ведь квартира моя. Ещё немного потоптавшись в нерешительности у входа, я достаю связку ключей из кармана.

Довольно быстро мне удаётся открыть ключом входную дверь, и мне в нос ударяет запах старости, затхлости и сырости. А ещё тут прохладно. Я опускаю щенка на пол, закрываю входную дверь и включаю свет.

Длинный тёмный коридор без окон и куча дверей, выкрашенных белой краской, по обе стороны – первое, что бросается мне в глаза. Та же масляная краска на стенах – только теперь зелёная и не до потолка. На полу куски линолеума непонятного цвета. Я иду по коридору и открываю двери. Самая последняя заканчивается кухней.

Я захожу в одну из комнат – она пустая. По стене напротив двери – два высоких окна с полуметровыми подоконниками, выложенными белой плиткой, и балкон. Старый паркет на полу. Высокие потолки – метров пять, не иначе, по краям с кусками лепнины, а в центре гипсовая розетка с крюком под люстру и двумя торчащими проводами. В углу я вижу старый камин, выложенный сине-белыми плитками. Сама комната большая – метров сорок.

Это единственная пустая комната, четыре остальные завалены хламом.

Игорь был прав, мне здесь понравилось. Проведя в квартире полчаса, я понимаю, что не продам её никогда. Я не вижу разобранный пол, старую мебель и мусор. Мне наплевать на ржавые трубы, грязные окна и вековую копоть на потолке. И все то, что описано в толстенном отчете по оценке, для меня не важно.

Я увидела первозданную красоту этой квартиры через слой старых обоев и масляной краски. Просто здесь нужно хорошенько поработать, чтоб очевидные мне вещи стали видны кому-то ещё.

Из глубоких раздумий меня вырывает звонок в дверь. Точнее, четыре разных звонка по очереди. Пес подпрыгивает от неожиданности и кидается с лаем к двери. Я как пьяная иду за ним.

– Борис Львович Ломов. Можно просто – Борис! – говорит мне человек на лестничной клетке, когда я открываю дверь, и протягивает правую руку.

– Голубева Ольга Петровна. Оля! – ему в тон отвечаю я и пожимаю эту самую руку.

– Очень приятно, Ольга. Я пришел познакомиться. Собственно, я хозяин дома! Доходный дом купца Ломова – это дом моих предков!

Песец радостно обнюхивает незнакомца со всех сторон. Невысокий, плотно сбитый мужичок средних лет в меховой кепке и сером пальто стоит передо мной и отгоняет щенка.

– Фу! Нельзя! Нехорошая собака!

– Это очень хорошая собака. Только он маленький и любопытный. Иди сюда, ко мне на руки, пёсик, – я не очень понимаю, про какой доходный дом он говорит. Видимо, про этот.

– Я готов выкупить у вас свою квартиру обратно. Мечтаю вернуть в семейное владение ранее утраченное имущество!

– Она не продается. Я буду тут жить.

– Но как же, вы что, не видите, в каком она состоянии? – удивление и возмущение читалось на его лице. – Я предлагаю хорошие деньги, их хватит на достойную квартиру для такой красивой девушки.

– Я сделаю небольшой ремонтик.

– Позвольте, я вам все объясню, тут ремонтиком не обойтись. Тут нужны капитальные вложения! Отопления нет. Воды нет. Канализация под угрозой прорыва, если похолодает, то рванет.

Борис мне не нравился. Он с порога начал давить на меня и учить, как мне жить. Подружиться с соседом вряд ли получится.

– Мне принадлежат восемь с половиной из десяти квартир. Я хочу, чтоб они все были моими! – голос Бориса стал повышаться, и в нём стали проскальзывать истерические нотки.

– А причём тут я? Вам что, квартир мало? И что это вы на меня голос повышаете?

– Меня ваш муж обманул, он обещал мне продать мою квартиру обратно. Это моя квартира!!!

– Да что вы заладили, моя квартира! Она теперь не ваша, судя по документам.

– Это досадное недоразумение я и предлагаю устранить. Продайте её мне немедленно!

Лицо Бориса стало пунцовым, он размахивал руками и бегал по лестничной клетке, пытаясь мне объяснить, почему именно я должна продать ему квартиру.

– Слушать вас дальше мне не интересно! Я вам ничего не должна. Хватит на меня орать! – говорю я и закрываю дверь перед его носом.

– Вот псих какой-то. Да, песик? Пошли дальше изучать наши новые владения?

До вечера я ползаю по разным углам этой квартиры – собираю мусор и составляю список необходимых вещей. Пёс радостно бегает по квартире и находит себе новые игрушки. Особенно ему понравилась старая пластиковая кукла, ногу от которой он с таким удовольствием разгрыз. Я поняла, что уже поздно, когда пёс начал кусать мне ноги.

– Ты хочешь на улицу? Я совсем забыла про твои нужды. Пошли. В любом случае нужно в машину за вещами и за едой в магазин.

Как гулять с щенком по центру города? Я боюсь, что он кинется на дорогу и его собьёт машина. Поводок, нам нужен поводок.

Голова идёт кругом от этой квартиры. Как я буду там сегодня ночевать? Мой надувной матрас остался в старом доме. Ехать за ним? Или в магазин за новым? О чём я только думала, собираясь. Самое нужное не взяла. В машине сумка с минимумом одежды, ноутбуком и всякими мелочами.

Песец делает свои дела тут же, на газоне. Мне очень стыдно, но у меня нет пакетов для уборки экскрементов. Я обещаю себе больше так не делать, сажаю пса в машину и еду обратно в Репино.

Что-то поменялось во мне за сегодняшний день. Я пока до конца не понимаю, что именно. Мысли о Валере больше не доставляют боли. Появилась уверенность, что мы в руках Бога и он о нас позаботится наилучшим образом. Любовь в сердце разлилась теплом по телу и доставляет радость. Это новое для меня чувство. Ещё утром мне было нестерпимо больно от любви.

В старом доме я быстро собираю свой походный набор – то, с чем я сюда заселилась летом. Быстро и методично я извлекаю из сундука под лестницей вещи, которые пожалела выкинуть при перестройке дома, и загружаю в багажник. Надувной матрас, постельное белье, подушку и одеяло.