Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мистер Хредель, — Мюррей изо всех сил старался смотреть на хозяина дома, а не на девушку, что была с ним. Мисс Пуст, если верить документам. Инспектора так и подмывало спросить, что она тут делает в столь поздний час. Но насчет нее начальство распоряжений не давало, а потому следовало придерживаться плана. — Разрешите узнать, где вы были сегодня днем?
Гарольд удивленно поднял бровь.
— Ездил по делам, а к чему этот вопрос?
— По каким делам? Куда? Кто может подтвердить это?
— Инспектор, — Гарольд сложил руки на груди, — разрешите поинтересоваться к чему эти вопросы? Меня в чем-то обвиняют?
— Вот именно, сэр! Вы все верно поняли. Обвиняют. Сегодня в гостинице "Хеорот" найдена мертвой мисс Ребекка Сомерленд. Кругом ваши отпечатки пальцев и личные вещи. — Инспектор продемонстрировал носовой платок в прозрачном пакете. — Будете писать явку с повинной или станете возражать? В любом случае мне придется вас задержать. Или мисс Пуст желает подтвердить ваше алиби? — Мюррей насмешливо взглянул на Энн. Та сидела с совершенно белым лицом и переводила ошарашенный взгляд с одного мужчины на другого.
— Мисс Пуст? — Инспектор сполна насладился чужой растерянностью.
Энн отрицательно покачала головой. Нет! Не сможет подтвердить. Не станет. Даже зная наверняка, что Гарольд не убивал невесту, она не будет обманывать. Ложь во благо все равно остается ложью. А так, разберутся. Обязательно найдут виновного. Ведь Энн видела, что Гарольд не принес на руках следы смерти в дом. Это кровь можно легко смыть, а тьма будет липнуть к рукам еще долгие годы.
— Так, — Гарольд напряженно потер лоб, — этого не может быть. Глупость какая! Ребекка не могла умереть вне дома. Она же из рода Сомерленд.
Инспектор приподнял брови, отчего лицо его, вплоть до куцых усиков взметнулось вверх, выражая крайнюю степень озадаченности.
— То есть, вы признаете, что убили мисс Ребекку у нее дома, а потом перенесли тело?
— Что?! Нет! — рявкнул Гарольд, и бокалы на низком столбике брызнули стеклом. Инспектор опасливо вжал голову в плечи, но все же настоял:
— Тогда вам следует проехать в участок.
— Погодите! — подала голос Энн. — Я хочу сделать заявление! Я сейдкона-чистильщица, обладательница сидской крови, говорю вам, что мистер Хредель никого не убивал. Смерть оставляет следы. На лэрде их нет.
Инспектор занервничал. Ну почему ему не дали указаний насчет этой леди?
— Мисс, — тем не менее напустил он на себя серьезный вид, — увы, ваше заявление никак не может нам сейчас помочь. Вы имеете права прибыть завтра в участок со всеми своими подтверждающими ведьминскую профессию документами и зафиксировать ваши видения у экспертов. Если они подтвердятся, то замечательно.
— То есть, — Энн сощурилась, — если бы я сказала, что мистер Хредель был со мной, то вы бы мне поверили и уехали?
— Нет, что вы! — Инспектор аж руками замахал. — Вы поехали бы с нами в участок как соучастник. Говорю же, у нас предостаточно улик.
— Так. Я еду с вами! Посмотрю на эти улики.
— Нет! — Мужчины произнесли это с поразительным единодушием, на что Энн поджала губы.
— Благодарю за помощь, мисс, но останьтесь. Это вас не касается.
Гарольд метнул в сейдкону предупреждающий взгляд, но она не отвела глаз. Встретила его пылающий янтарь своей зеленью. Долго они стояли так, долго смотрели друг на друга, силясь донести нечто важное. Их немой поединок прервал инспектор. Кашлянул один раз, другой и произнес настойчиво:
— Мистер Хредель, прошу. Если вы невиновны, то к утру будете свободны.
Гарольд на это только многозначительно хмыкнул.
Стоило тяжелой входной двери захлопнуться, как Энн прокричала:
— Хайд Брох!
В этот момент мысли о том, что она не имеет права вызывать грогана замка находились очень далеко. Тем не менее хранитель появился почти сразу.
— Не шумите, мисс. Я тут и все видел. Нельзя было отдавать хозяина. Я надеялся на вас, шептал тенями. А вы…
Энн задохнулась от возмущения.
— Тени?! Я не слушаю тени! Не призываю их. Я чистильщица, и не смею использовать иной сейд. Мое дело уничтожать тьму, но стоит однажды ее принять в себя, ответить на зов и все, можно расстаться с даром чистильщицы. Да и с жизнью.
— Я не знал, — Хайд Брох выглядел подавленным. — Я и сейчас не знаю, не понимаю, что делать. Я очень молод. Мне и трехсот лет нету. Сир Хредель мой первый хозяин. Он сказал не высовываться при обычных людях, я и не показывался. А теперь как?
— Как, как. Телефон адвоката давай, будем звонить.
— У сира нет адвоката, мисс, — гроган едва не плакал. – Сиру Хределю нельзя в участок. Нельзя встретить там рассвет. Я не могу сказать прямо. На мне запрет. Но услышьте, что я вам говорю и вспомните, что говорили вы сами сегодня. Хозяина нужно вызволить до восхода солнца, иначе быть беде!
— Фомора тебе в печенку Хайд Брох, я ничего не понимаю! – Айлин хотела ударить кулаком по столу, но там валялись осколки от разбитых бокалов. Гроган поймал ее взгляд и часто, часто закивал.
— Да. Вы же заметили, что у хозяина в замке нет люстр и хрупких ваз. Очень мало зеркал. Ведь все это бьется от силы его голоса. Ну же Энн! Вы видели у кого-то такие глаза, как у сира Гарольда? Они же пылают, горят золотом.
Энн впилась пальцами в волосы.
— Что ты… — но договорить не успела. Мелкие детали выстроились в линию. Голос, способный сбить с ног, огромные огненные глаза, сам рыжий, как костер, мощный, высокий и при этом плавный, словно хищник. Высший, легендарный хищник.
«Сколько себя помню я поклонялся золоту как божеству. Мечтал собрать у себя в закромах все сокровища мира...
— Да вы настоящий дракон, мистер Хредель!»
— Дракон… — произнесла она едва слышно, — Гарольд дракон! Сир. Ты всегда обращаешься к нему так. Пресветлая Дану! Не просто дракон, а последний король второй династии.
